Вдохновение.

Слав оторвал перо от пергамента, взглянул на часы и легонько присвистнул. Сегодня он провозился аж до двенадцати часов! Хотя, что он мог поделать, когда вдохновение просто требовало выхода? И как он раньше не начал писать?
Хотя он и так начал очень рано писать - в семнадцать лет. И даже тогда у него получались изумительные стихи и рассказы. Сначала их читали только друзья, но потом, видя с каким упоением, они читают и ждут следующих его творений, Слав решил попробовать торговать ими.
Торговать стихами для романтичных кавалеров, печатать свои творения в различных сборниках и писать на заказ оказалось фантастически прибыльно. И надо сказать – он зарабатывал даже больше, чем другие именитые писатели – настолько хорошие были его творения.
Не пошло и пол года, а он уже разжился приличным особняком в столице империи, где они стоили просто баснословных денег, обставил его мебелью лучших мастеров и украсил стены замечательными картинами, которые ему подарил один художник, пришедший в восторг от его поэмы «Алые знамёна». Ну, а украшением своего кабинета Слав по праву считал изумительные часы гномьей работы. И это действительно было истинное произведение искусства! Они были в виде серебряного атланта, держащего на своих плечах золотой солнечный диск, который и было непосредственно часами. Сами стрелки были очень изящными, с множеством узоров и сразу было видно – работа очень тонкая.
Спустя ещё полгода он уже имел приличную сумму в золотых. Тогда то он, наконец, и решился писать большую книгу – когда был опыт, и деньги, чтобы прожить пару лет - ведь он собирался полностью сосредоточиться на романе, ну может изредка писать что-нибудь другое.
И вот уже год он писал свою книгу, а совсем недавно разрешил напечатать свою первую главу вместе со сборником его самых лучших произведений. Через неделю, был настоящий бум – критики на перебор хвалили начало книги, да и у особняка собрались сотни людей, которые готовы были чуть не штурмом брать особняк, лишь бы прочесть последующие главы. Кто грозился даже убить его, на что получал ответ – что тогда люди не получат продолжение, как и он сам и как бы тогда не было массового самоубийства. Конечно, это была шутка, но в ней была доля правда – задолго до окончания книги (а она была готова только на треть, причём уже сейчас тянула на приличный фолиант), книга стала бешено популярной и даже первая глава обросла не одним десятком вариантов продолжения. Пару раз уже написанную часть предлагали издать, но Слав отказывал, даже сам не зная почему – нет и всё, был его ответ. Хотя, напечатать ещё одну главу пожалуй можно…Ох, что тогда случится с обществом!
Слав потянулся, положил перо на стол, закупорил склянку с чернилами и пошёл спать, ведь завтра – он это знал – он встанет часов в шесть от силы и снова бросится писать, не позавтракав, не умывшись, не одевшись – ибо проснувшись, образы сразу захлестнут его разум, и он снова будет писать, пока голод, часам эдак к двум-трём, не даст, наконец, о себе знать.
***
Слав открыл сонные глаза. Комнату ярко освещали лучи солнца, льющиеся из не зашторенного окна.
«Ух, что-то я поздно сегодня проснулся – вон светло как, - подумал писатель и потянулся. Так, вставать надо, что я тут разлёгся! Мне писать и писать!»
Он встал и ещё раз потянулся. В желудке как-то, опять же, непривычно рано забурчало, явственно давая понять, что не мешало бы и подкрепиться.
Слав отправился на кухню. Повара в его дому не было, как и других слуг. Слав считал, что лучше не давать возможности, кому бы то ни было почитать или того хуже – украсть его рукопись, и плевать ему было, что это смахивало на паранойю. Поэтому и убирался и готовил он себе сам, убирался сам, да и всё остальное тоже делала сам. Некоторые ему говорили, что, мол лучше не тратить попусту время на, скажем, уборку, а нанять служанку да и всё, на что Слав им отвечал, что это время позволяет ему отвлечься и размяться, а то так и вовсе захиреть можно.
Писатель подошёл к небольшому синему ящику, открыл его и вытащил оттуда пакет с пельменями. Эх, как же хорошо иметь в друзьях мага! Не надо думать о том испортятся продукты или нет, достаточно засунуть их в эту коробку и всё.
Слав взял кастрюлю, зачерпнул ею воды из бочки и поставил на плиту, в которую после наложил дров и разжёг. Затем он начал вынуть смёрзшиеся пельмени и начал их разбивать на отдельные пельмешки. Те не поддавались, разделять явно не хотели, так и норовя выскользнуть из рук, а ещё лучше при этом засвистеть в лоб хозяину, так нагло тревожащему их сладкий сон. Но вот вскоре битва была завершена, и пельмени весело булькая, отправились в кипящую кастрюлю.
Немного подождав, Слав вынул сварившиеся пельмени из кастрюли и начал есть. Эх, какая же вкуснятина! Да, Дора умеет готовить пельмени, да ещё какие! Мясо сочное, мягкое, тесто нежное, да их и есть не надо – сами так во рту и тают! А маслицем их помаслишь, ум!
Наконец, Слав позавтракал и пошёл в свой кабинет, где его ждал пергамент и чернила с отличнейшим пером.
Зайдя в комнату, писатель взглянул на часы и присвистнул – уже одиннадцать! Что-то с ним сегодня точно не так.
Он сел за стол, раскупорил чернильницу и обмакнув перо приготовился писать и…понял, что не может! Голова совершенно была пуста, и никаких образов там не было. По спине его пробежала нервная дрожь.

Следующие дни проходили как один сплошной кошмар. Два дня он совсем не спал, просто сидел и сидел за столом, пытаюсь хоть что-то написать. Нельзя сказать, чтоб он совсем уж ничего не написал, но всё ему не нравилось: коробило слух, казалось неверным, не тем, чем надо, чего хотел, но никак не мог получить он. Лишь на третий день, сон, наконец, сморил его и он так и заснул за своим рабочим столом.
Проснулся он поздно, сказалась усталость. В животе сильно бурчало, поэтому Слав всё-таки встал и решил что-нибудь приготовить. Ел он быстро, почти глотая, чтобы как можно быстрее вновь попытаться написать хоть что-то.
И только он покончил с завтраком и собирался идти в свой кабинет, как в дверь постучали. Ругнувшись, Слав побежал в гостиную, чтобы открыть дверь.
На пороге стоял его друг - Андриан Корп. Он был одет очень просто: серая рубаха, выправленная из чёрных штанов, и летних сандалиях. И не скажешь, что это один из лучших клинков столицы.
- Здорово Слав, - радостно сказал Андриан, протягивая руку.
- Здравствуй, проходи, - сказал писатель, пожимая руку.
Они вместе вошли.
- Есть хочешь? – спросил хозяин дома
- Да нет, я уже ел. Я ведь вот за чем зашёл: Тиа жениться!
- Правда? – радостно спросил Слав.
- Ага, за Билла, - кивнул Корп, - Так вот – приглашает тебя на свадьбу. Придёшь? Думаю, она будет очень рада тебе, да и я думаю, тебе там понравиться.
- Хм, не знаю, я что-то затрудняюсь, что подарить…
- Оценил юмор, - хохотнув, сказал Андриан, - А что, ты разучился писать стихи? Да если ты что-нибудь сочинишь и прочтёшь, будет для неё самым лучшим подарком!
- Да в том то и проблема - пропало вдохновение и писать я сейчас вообще не могу.
- Ну, вот…что ты сказал?! – выпучив глаза от удивления, сказал друг Слава.
- Чего-чего…писать сейчас не могу! – крикнул писатель.
- Ну…это…да со всеми бывает! Знал я одного писателя, так у него вообще то пишется, то нет.
- Но у меня такого не было!
- Ну, значит, теперь есть. Успокойся, пройдёт какое-то время, и ты снова станешь писать, - убеждённо закончил Андраин.
- Да, наверное…Так когда свадьба? – сменив тему спросил Слав.
- Через месяц.
- Месяц? Они там, что за свадьбу хотят устроить?! – воскликнул писатель.
- Ну, я всего не знаю, но пир будет знатный, да и какие-то гости приехать должны из Авинтии, их ждут. В общем, я пошёл, мне ещё о-го-го скольких надо сказать! А про проблему свою даже не думай – всё пройдёт, и ещё будешь ты писать, да ещё как! Бывай! - сказал Корп и ушёл.
***
«Всё пройдёт, да, всё вернется, ты даже не волнуйся, тьфу! Достали их убеждения, хоть бы что-нибудь кто посоветовал!» - думал Слав.
Прошло уже три недели, а он так ничего и не мог написать. Совсем, что его уже не просто угнетало – это его невероятно волновало, пугало, заставляло только об этом и думать.
Все друзья говорили то же самое, что и Андриан, мол, всё будет нормально, все кто пишет, неизбежно хоть когда-то теряют вдохновение, чтобы потом вновь начать писать. Однако радости и тем паче надежды это не прибавляло. Наоборот, с каждым днём его тревоги усиливались, он мало спал, недоедал, практически перестал хоть с кем-то общаться, иногда часами сидел и смотрел в одну место, пытаясь мысленно всё это описать, но ничего действительно хорошо не выходило, куда уж там красивого.
А близился вечер свадьбы, где от него разуметься ждут какой-нибудь восхитительной поэмы, ничего иного. А уж если он подари вместо этого какую-то красивую вещь или, скажем, деньги, Тиа очень расстроиться, потому что для неё нет подарка дороже. Она из состоятельной семьи, зачем ей ещё деньги?
«Нет, нет, так нельзя, надо хоть пройтись, хоть что-то сделать…» - подумал Слав, и пошёл на улицу.
Люди, люди…Кругом люди, шагу нельзя ступить, духота. Вот чем плох город, особенно большой. Хотя кому-то здесь очень нравиться, ведь в таких городах, достать можно всё.
Всё… Да, это может помочь, почему нет? Слав озарённый мыслью побежал к ближайшей гостинице. Там он, как и ожидал, нашёл несколько свободный возниц, за деньги возивших по городу и попросил довести его до Алхимической улице, где торговали различными травами и ингредиентами, а также алхимическими снадобьями самых разных назначений.
Прошло наверно минут десять и вот он уже где надо, а глаза ищут прилавок, за которым торгуют старичок в красном балахоне и оранжевом тюрбане.
- О, здравствуйте уважаемый господин, - приветливо сказал торговец, - что хотите купить?
- Мне…Мне нужен Болотник.
- О, господин решил окунуться в мир чудес, сказок и неописуемого наслаждения? Да, да, он у меня есть…Сколько вам, господин?
- Много, давай с мешочек.
- О, видимо господин хочет встретиться с Всевышним уже на земле, - мерзко улыбаясь, сказал старик, вынул довольно большой мешочек. – Вот, думаю, этого вам хватит.
Слав взял протянутый стариком мешочек и вспомнил, что у него закончились поджигатели.
- Мне ещё надо поджигатели, десять штук.
- А, господин правильно сделал, что решил купить у меня, моих хватает гораздо дольше, чем у других торговцев, лучшее качество.
- Да, да, у каждого торговца товар лучше, я помню, - взяв Поджигатели, и расплатившись сказал Слав.
Старик зло оскалился, а потом, когда на его лице снова появилась улыбка, сказал:
- Удачно вам писать господин, моя трава поможет писать вам даже лучше, чем раньше, ведь прошлое написанное вами было не из моей травы, хе-хе!
Слав остановился. Боже, что он делает, до чего опустился, уподобился дешёвому рифмоплёту, которому не хватает фантазии что-то писать, который для того чтобы что-то получилось, покупает наркотики.
Взяв коробку с горящим иглами, Слав вынул одну и, подув, воткнул в мешочек и оставил иглу там. Затем он кинул мешочек и пошёл.
Старик, увидев это, с вытаращенными глазами побежал тушить мешок, но Поджигатели действительно оказались хорошими – мешок сгорел быстро….
***
Слав шёл по скалистому берегу моря, вдыхая прекрасной, чистый воздух. Ах, боже, как хорошо… И на что он только не решился, кем ведь он мог стать, ведь то, что трава укорачивала жизнь и делала из человека невообразимо что он знал. Но, остановился…
Завтра у Тии свадьба, а он так и не смог ничего написать. Она, наверное, расстроиться, да, расстроиться…Похоже, он так и не сможет никогда писать…
На глаза навернулась слеза, которую Слав сразу же смахнул.
Дело не в деньгах, о нет. У него их много, хватит надолго. Просто это было единственно, что его увлекало, создавало его образ жизни, давало сам смысл жизни. И вот этого нет, совсем нет…
А в голове промчалась стремительная мысль, а что если умереть? Прыгнуть с каменных утёсов в воду, здесь высоко, хватит, чтобы разбиться, тем более, внизу камни. Он сделала несколько шагов, подошёл к самому обрыву и…отошёл.
Вот подарок будет на свадьбу Тии – разбившийся в лепёшку о скалы друг. Да и умереть, не бороться, это так просто, так легко, никто не держит, прыгни и забудь проблемы. Ведь он писал не об этом, не о безвольных слабаках, нет, он писал про сильных людей, которые, на смотря ни на что, стойко держат удары. Нет, о нет, он не такой слабак, не такой трус, которого единственный брошенный вызов жизни сломает. Нет!
Да, он найдет, чем заняться, ведь разве мало всяких профессий? Да хоть вышивать будет, вдруг понравиться? Да, верно!
А Тии…Тии он подарит свою книгу! Да, это будет достойный подарок.
Слав бросил последний взгляд на обрыв и пошол в город.

А я ведь мог сломаться, мог упасть
Уйти от всяких бед земных, несчастьем унесся.
Как трус уйти, сбежать, как с поля брани…

Он остановился, не веря себе…Вдохновение! Вернулось! Нет, похоже, ничего менять в жизни не придеться. Сейчас стало стыдно, за все те страшные мысли и желания, которые приходили ему на ум, за то, что пенял на друзей. Но, в конце концов, он не сломался…
И он пошол дальше, вперед, на ходу сочиняя поэму, которую завтр