Розы, слезы и любовь в Ангельском Уголке.

Фея, как обычно, влетела в окно, быстро огляделась и приблизилась к компании своих знакомых. Поздоровалась со всеми кроме вампира – она вообще старалась держаться от него подальше. Перебросившись с каждым парой ничего не значащих фраз, она поняла, что компания не обсуждает никаких животрепещущих тем, а проще говоря – скучает. Так что очередная история пришлась весьма кстати. Она откашлялась и мягким голосом начала:
«Эта история о любви. Любовь, как всем хорошо известно, бывает разная и настигает обычно в самые неожиданные моменты нашей жизни. Эта история о любви тех, кому никогда не суждено было быть вместе, а то время, что они провели вдвоем – это время было с боем вырвано у долга, у войны, у смерти, в конце концов… Итак…

Шли последние часы битвы за Ангельский Уголок – красивейший город ордена Жизни, славный своими оранжереями, розариями и прочими цветниками. Некоторые считали, что название Райский Уголок подошло бы больше, однако в городке было несколько Алтарей Света, и Ангельским он назывался именно поэтому.
На это великолепие покусился некромант Ксарр. Может быть, он и прошел бы мимо города, ведь армия с ним была небольшая: несколько вампиров, по несколько десятков привидений и церберов, да еще сотня скелетов. Но защитников в городе тоже было немного, а в дне пути от Уголка его разведчики заметили гораздо большие силы Жизни. В городе у некроманта оставался шанс если не отбиться, то хотя бы незаметно сбежать из города с каким-нибудь караваном, поэтому захватить город ему было необходимо.
Его воины сражались как проклятые (какими, в сущности, они и были). Но и защитники города понимали: если они потерпят поражение, то станут такими же. Кроме того, они знали, что подкрепления уже близко, и это знание придавало им сил.
По роковому стечению обстоятельств, ангел в городе был только один. Вернее, одна: первый ангел с телом женщины за многие века. Кстати, бойцам мужского пола это обстоятельство тоже придавало дополнительные силы. Из героев Ангельский Уголок защищала Эллоирэ – немолодая уже «крестоносица», досконально знавшая Тактику и Магию Жизни. Колдовала она практически непрерывно: Общий Оберег Смерти, Общее Рвение, Общее Благословение, Общее Лечение, Небесная Броня, Молитва, Воззвание к Небесам, и снова – Общее Лечение, и снова – Воззвание к Небесам… И снова, и снова… За себя она не боялась, знала, что если город отобьют – ее воскресят. Но любой из погибших воинов Жизни может стать подкреплением для воинства Смерти. Поэтому она боролась за каждого из своих: несколько монахов, несколько копейщиков, десяток арбалетчиков, и несколько десятков сквайров.
Именно среди этих нескольких десятков сражался уже известный нам молодой сквайр Дайро. Для него эта битва была не первой, сражался он храбро и смерти не боялся – он был готов погибнуть, защищая свой дом, своих друзей, свою родину. Где-то в сердце города его ждала Фиалка – девушка, на которой он собрался жениться. Строго говоря, он не любил ее, но она была его лучшим другом с детства, а поскольку жениться было пора, и других кандидаток поблизости не наблюдалось, он собирался жениться именно на ней. Не брать же в жены девицу из борделя, в котором он как-то провел пару ночей, веселясь с друзьями. Воспоминания, кстати, остались не самые приятные (ему просто было стыдно вспоминать ночи с продажной женщиной – он был очень религиозным и к тому же романтичным юношей). Даже сейчас, во время битвы, он думал о Фиалке. Она наверняка беспокоится за него.
«Если останусь жив – сегодня же сделаю ей предложение», - думал он, предвкушая ее изумление и радость, когда он наденет на ее тонкий пальчик кольцо своей покойной матери.

Changed 17.08.2007 22:39 by moderator Ara

Не самые подходящие мысли для времени битв. Дайро вдруг почувствовал смертельный, могильный холод и еще успел понять, что умирает от рук призрака (или что там у них вместо рук). Он с изумлением понял, что теперь наблюдает поле битвы сверху. Он увидел, как призраки развеиваются по воздуху, сраженные заклинанием Эллоирэ. Увидел, как падает, не успев увернуться от зубов церберов, его хороший приятель Вайн. Увидел, как монахи с верхушки башни добивают Ксарра. Он увидел свой родной город с высоты птичьего полета: вот знаменитый на всю Империю розарий его родителей (теперь уже осиротевший); вот монастырь Святых Покровительниц, в котором настоятельницей была Эллоирэ; вот тот самый бордель, в котором он лишился невинности (даже будучи бесплотным духом, он почувствовал жгучий стыд). А вот и Фиалка, которой он так и не сделал предложение. Стоит около Магистрата (она там работала помощницей какого-то чиновника), но взгляд ее устремлен на городские стены. Волнуется и молится. А что еще остается жителям города, не владеющим никаким оружием?
На этом месте наблюдения сквайра были деликатно прерваны. Он ощутил свет, вернее Свет. Этот Свет прижимал его к земле, заставляя душу вернуться в еще не успевшее окоченеть тело. Он услышал пение ангелов, с детства знакомое каждому жителю Ангельского Уголка. Но на этот раз ангел пел только для него: «Не уходи… Вернись… Ты нужен здесь… Тебя зовет твой долг воина…Защитника…» Собственно, это было все, что он запомнил. И, очнувшись уже живым, он снова бросился в битву. Уже не думая о Фиалке, думая только о своем долге воина и о том, что теперь между ним и ангелом существует некая связь.
Он был немало удивлен, увидев живым Вайна. Но они вдвоем, не раздумывая, бросились на последнего вампира. Он даже не успел защититься от их яростной атаки, рассыпавшись кучкой пепла и практически мгновенно развеявшись по ветру.
Битва была окончена. На этот раз Жизнь победила Смерть. Почти. Арбалетчики и копейщики погибли все, часть из них, став нежитью, погибла дважды. Монахи, наоборот, все выжили. Сквайров осталось двое: Дайро и Вайн. И, конечно же, выжила Эллоирэ и ангел, оживившая сквайров. Обе они были обессилены и измотаны, но предстояла еще немаловажная часть битвы – завершающая. Останки нежити нужно было сжечь до захода солнца, то есть оставалось не больше полутора часов. Выжившие воины Жизни высыпали за городские ворота.
- Обыскать, - приказала Эллоирэ, кивнув на окончательно мертвого некроманта. Результатом обыска стали: Амулет Некроманта, Кошель Золота, Арбалет Вальдера и… Крест Жизни. Последняя находка обрадовала священницу больше всего и, одновременно, огорчила. Но и остальные трофеи она хозяйственно прибрала.
- Останки сожжете с молитвами, - приказала она монахам и сквайрам и тут же обратилась к ангелу. – Пойдем, Вита, помолимся за того несчастного, с чьей шеи был снят этот Крест.
Женщины ушли. Мужчины аккуратно собрали кости и ошметки плоти в большую кучу. Дайро и Вайн подожгли с двух сторон, а монахи читали молитвы, окружив погребальный костер. Когда он отгорел, все разошлись: монахи по кельям, а сквайры, подумав, двинулись в ближайший кабак. Но дойти до него не успели: из переулка, размазывая по лицу слезы, выбежала Фиалка и бросилась на шею к Дайро.

- Ты жив! Ты живой!!! – она перемежала слезы и всхлипы с беспорядочными поцелуями. – Когда я узнала, что вас выжило двое… - она заплакала в голос. Дайро понял, что кабак отменяется – пока по крайней мере. Шепнув Вайну, чтобы тот ждал его в таверне, он пошел провожать Фиалку. Она была явно не в том состоянии, чтобы поддерживать беседу, да и о том, что собирался сделать ей предложение, Дайро забыл. Слишком многое он перечувствовал за время между смертью и воскрешением. Поэтому он просто довел девушку до дома, поцеловал в щечку, убедился, что она заперла дверь и отправился в таверну к Вайну.
Тот уже успел пропустить кружечку, даже, наверное, не одну. Дайро тоже заказал себе кружку крепкого темного пива. С Вайном разговор поначалу тоже не клеился. Они посидели молча, думая каждый о своем. Наконец Вайн сказал:
- Везет тебе, Даня… Тебя хоть кто-то ждет… И не просто «кто-то», а такая девчонка… Слушай, а какого дьявола ты на ней до сих пор не женился? Вы давно друг друга знаете, она явно тебя любит…
- Не знаю, Вайн… - помолчав, ответил Дайро. – Наверное, я ее не люблю… Вернее, люблю, но… В том то и дело, что мы знакомы слишком давно. Я люблю ее как младшую сестренку, она мне хороший друг. Но не жена…
- Дурак. Да за любовь такой цыпочки… Она ж тебя сама всю жизнь на руках носить будет, слова поперек не скажет. А уж теперь-то… Ты ж – герой!
- Ты, кстати, тоже. Знаешь, как раз перед тем, как меня убили, я думал о том, что сделаю ей предложение. И ничего не могу поделать – виню ее. Если бы я не думал о ней, может, я и не пропустил бы ту атаку. И знаю ведь, что она ни при чем…
- Я же говорю – дурак! Кто еще будет в бою думать о бабе, да еще и нелюбимой? Дальше-то что делать будешь?
- Не знаю, Вайн. Слишком мало времени прошло. Может, в монастырь уйду. Уж слишком запоминается, когда ангел поет только для тебя. Ты ведь тоже слышал это?
- Что?
- Ты ведь тоже был убит? Что ты слышал, когда тебя воскрешали?
- Ну… Я помню, что начал падать, но услышал приказ: «В бой», и словно бы очнулся… И снова ринулся в бой. Я даже не понял, а был ли я мертв.
Сквайры задумались и заказали еще по одной. Для Дайро это была уже четвертая или пятая. Но пьяным он себя не чувствовал. Он просто слегка успокоился. Но продолжал думать про ангела и ее прекрасное пение – только для него. Так ничего и не надумав, он ушел домой.

«На сегодня все, - фея улыбнулась знакомой озорной улыбкой. – Про монетки напоминать не буду – кидайте. И будет вам продолжение. ЛиНю, друг мой, только не кидайте больше гаек – они, зараза, тяжелые». И, как всегда, проигнорировав дверь, вылетела в окно, старательно облетев вампира.

Редко кто может так лирично передать историю любви бойцов наших...
Мы все, чувствуя себя Героями, привыкли смотреть на нашу армию строго сверху...
а ведь сказал поэт:
-Мы все глядим в Наполеоны,
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно,
Нам чувство глупо и смешно...*
А смочь вот так представить:
"На этом месте наблюдения сквайра были деликатно прерваны. Он ощутил свет, вернее Свет..." слабо?
Он услышал пение ангелов, с детства знакомое каждому жителю Ангельского Уголка. Но на этот раз ангел пел только для него: «Не уходи… Вернись… Ты нужен здесь… Тебя зовет твой долг воина…Защитника…» Собственно, это было все, что он запомнил. И, очнувшись уже живым, он снова бросился в битву.
_____
А.С.П., Роман в стихах «Е.О.»

как говорится,
аффтор, пеши исчо!!!

А в дар за чувственное погружение в чувства Дайро и Фиалки (а также Вайна!!!) я тут собрал нецке
(протягивает руку):
вот Ежик золотой, покрытый иглами и славой, да будет он символом защиты для Сил Света и Любви!
его собрал руками я своими, и гайка ни одна не пострадала....

Призрак эльфийки тряхнул головой, прогоняя очарование, навеянное рассказом феи. Пролетая мимо таверны, привидение невольно прислушалось к голосу рассказчицы и скоро, увлеченное интересной историей, тихонько проскользнуло в самый темный уголок таверны, где и просидело на протяжении всего рассказа, внимательно слушая каждое слово.
"Удивительная история! У этой феи настоящий талант сказительницы! Всегда приятно послушать красивый рассказ про любовь, даже если и не веришь в это чувство... Пожалуй, надо будет заглянуть сюда еще раз - послушать, чем же все закончится" - с этими мыслями привидение вылетело из таверны и растворилось в сумраке ночи.

«Ну-с, продолжим, что ли? – фея влетела в окно таверны, как к себе домой. – Кстати, ЛиНю, Вы неверно поняли сюжет. Между Фиалкой и Дайро не было любовной истории. Впрочем, обо всем по порядку.»

«На следующий день Дайро проснулся далеко за полдень. Неудивительно, ведь война – это очень утомительное занятие, особенно если учесть, что он был и убит, и воскрешен. В качестве отдыха от вчерашних потрясений он направился в уже упоминавшийся розарий. Пожалуй, на этом стоит остановиться подробнее.
Розарий, доставшийся Дайро в наследство от отца, представлял собой довольно большое помещение, просторное и хорошо освещенное. Известным на всю Империю он был потому, что отец сквайра довольно успешно изучал магию Природы и сумел вывести несколько красивейших сортов роз, не выращивавшихся больше нигде. Среди них были: «Лебедь Белоснежный» - крупные снежно-белые цветы с черно-желтой каймой; «Утренняя Звезда» - мелкие цветочки сиреневого, почти голубого цвета (каждый год первую распустившуюся ветку этого куста Дайро дарил Фиалке, говоря ей, что этот цвет напоминает ему цвет ее глаз). И самый удивительный сорт – «Крылья Ангела». Нежный розовато-кремовый оттенок цветов действительно напоминал цвет ангельских крыл, а многочисленные волнистые прожилки делали каждый лепесток похожим именно на перышко.
Побродив с полчаса по цветнику, Дайро подошел именно к этому кусту. Полюбовался на распустившиеся цветы и полураскрытые бутоны, а потом взял секатор и обрезал почти все цветы, собрав их в огромный букет. Угадайте, куда он отправился? Если вы думаете, что к Фиалке – ошибаетесь. Он пошел к монастырю Святых Покровительниц, в надежде встретить ангела, или хотя бы положить букет к ее Алтарю Света.
И, разумеется, он ее встретил (иначе, этой истории не было бы). Он направился прямо к ней, судорожно думая о том, что ей сказать… или спросить… или…
- Приветствую Вас, госпожа, - сказал он почти спокойно (сам он себя не ожидал). – Не знаю, чем отблагодарить Вас, за… - тут он запнулся. Зная, что благодарить надо, вообще-то, за спасение своей жизни, он, тем не менее, был куда больше благодарен ей за пение. – Окажите мне честь, примите этот скромный подарок в знак моей вечной признательности и благодарности. - (К слову сказать, на деньги, вырученные от продажи такого скромного подарка, в столице Империи можно было безбедно существовать целый месяц, а где-нибудь в деревне – больше года.)
- Спасибо, - ангел охотно приняла букет. Расправила крыло, приложила цветы, с видимым удовольствием сравнивая свои пушистые перышки и прохладные шелковые лепестки. Видимых отличий почти не было. – Я всего лишь выполнила свой долг, сэр сквайр, однако мне очень приятно, что Вы это оценили. Кстати, не окажите ли Вы мне честь, господин, сопроводив меня к Магистрату этого славного городка? – ангел лукаво улыбнулась.
- Какой же я господин, что Вы такое говорите? – испугался Дайро. – Я обычный сквайр. С удовольствием сопровожу Вас куда Вам угодно, хоть на край света, - последнюю фразу он добавил чуть тише и слегка запнувшись.
- Ну вот и я никакая не госпожа. Я обычный ангел. Кстати, меня зовут Виталия. А как Ваше имя, доблестный воин?
- Дарующая жизнь? Знаете Виталия, я даже представить не могу, чтобы Вас звали как-то иначе… А меня зовут Дайро.
- Мне очень приятно с Вами познакомиться сквайр Дайро. Ведите меня к Магистрату.
Как выяснилось по дороге, сама Виталия была родом не из Ангельского Уголка, поэтому в городе никого и ничего не знала. Ее телепортировали в Уголок непосредственно перед битвой с Ксарром, и в Магистрат она направлялась улаживать формальности.

Виталия оказалась приятной и остроумной собеседницей. Рассказав о себе (совсем немного) и заметив, что сквайр почти все время молчит, она принялась расспрашивать его о его жизни, родителях, цветнике и прочая. Незаметно для себя сквайр разговорился, рассказал ей гораздо больше, чем кому-либо из не очень близких знакомых. Рассказал о матери, которая была похищена варварами во время нападения на караван, с которым путешествовала. Ее так и не освободили. Соседские ребята потом часто дразнили его, говоря о том, что его мать стала наложницей варвара. Она была красавицей – полуэльфка, с длинными золотистыми волосами и огромными зелеными глазами. Дайро понимал, что скорее всего так и было – варвары ценили красивых женщин, особенно в качестве рабынь. Но смириться не мог, нещадно колотя каждого, кто смел говорить об этом. Рассказал об отце, который тоже был сквайром, но разводил розы, и погиб совсем недавно, защищая родной город. Он так и не смог простить себе того, что не спас жену. Никто не хотел войны с варварами, и выручать пленных не стали.
Дайро рассказывал об Ангельском Уголке, который никогда не покидал надолго, зато знал все истории и легенды, связанные с городком. Разговор плавно свернул на цветы, когда неожиданно обнаружилось, что они пришли. Башни Магистрата возвышались прямо над ними.
- Вот пункт Вашего назначения, госпо… То есть Виталия. Было очень приятно пообщаться с Вами.
- Мне тоже, госпо… То есть Дайро, - ангел ехидно улыбнулась, а сквайр слегка покраснел. – Надеюсь, это не последняя наша встреча, и Вы еще расскажете мне о Вашем прекрасном городе.
- В любое время, когда Вам будет удобно, - пообещал сквайр. И, неожиданно осмелев, добавил, - Могу ли я пригласить Вас в мой розарий? Он довольно знаменит, и, если Вы действительно интересуетесь цветами, то мне есть чем похвастаться.
- Я обязательно приду, - Виталия снова улыбнулась, на этот раз просто и искренне, - Возможно даже завтра, если Вы сможете уделить мне время.
- Разумеется. Благо, в ближайшее время новых нападений не ожидается. До свидания, Виталия, я буду ждать Вас, госпожа. – Последнее слово он выделил голосом, поклонился и ушел, не оглядываясь. Виталия долго смотрела ему вслед.
Он заставлял себя не думать о ней, но получалось плохо. Он представлял ее лицо, ее большие серые глаза, улыбку, которая была способна осветить самый серый день или самые темные времена. Он снова и снова слышал ее голос, уже не пение, а слова; но слова тоже обращенные только к нему. И – самое главное – она пообещала ему новую встречу! Он увидит ее еще раз! А может, и не раз. Дайро был окрылен и даже не задумывался о том, что он, возможно, влюбился. А даже если бы и задумался – не поверил бы сам себе: разве можно влюбиться в неземную (в прямом смысле) женщину? Но о Фиалке он даже не вспоминал, уже забыв о том, что собирался жениться на ней.
Вот такого – окрыленного и счастливого – его встретил хмурый Вайн.
- Ты чего такой радостный? – спросил он вместо приветствия. – А я тебя с утра ищу. Пошли скорее, начальство требует.
- Какое начальство? – не понял Дайро.
- Известно какое – непосредственное. К десятнику надо – вызывал. Забыл, что ли – наши из похода вернулись. Надо отметиться, отчитаться… Может, наградят чем, - мечтательно добавил Вайн после паузы.
- Ага, наградят, как же. Разве что десятника, - хорошее настроение Дайро увяло на корню. К начальству идти не хотелось, тем более что он догадывался, зачем их вызывают. И его догадки подтвердились в полной мере.

Десятник выглядел озабоченным. Рассеянно кивнув вошедшим сквайрам, он продолжил разбирать бумаги, лежавшие на столе. Спохватился он только после того, как Дайро и Вайн начали в полный голос обсуждать извечную тему «А не пойти ли нам в таверну?»
- Так-с, господа… Я думаю, вы прекрасно догадываетесь, о чем у нас пойдет разговор, - десятнику и самому не хотелось начинать означенный разговор.
- О наградах, - ляпнул Вайн, тоже, наконец, сообразивший, в чем, собственно дело.
- Ах, да. Это тоже. Каждый из принимавших участие в битве получает по 100 золотых монет и три недели отпуска. Документы получите в секретариате. Но сейчас речь не об этом. – Он выжидательно замолчал, глядя на Дайро.
- Я полагаю, - медленно начал тот, - Вы хотите сообщить нам, что из армии мы уволены, и предложить работу инструкторов, для новобранцев. Верно?
- Ну что ты на меня смотришь, как монашка на беса искусителя? – десятник сорвался почти на крик. Он действительно не любил такие разговоры. – Это не я придумал законы. Вы оба были убиты и воскрешены. Значит, Вы оба не имеете права снова идти в бой. Только во время всеобщей мобилизации. Но войны (с некромантами или кем-то еще) в ближайшее время не предвидится. Поэтому вам будет выплачиваться пенсион, а если будете работать наставниками – еще и солидное жалование.
- Знаете, - мрачно сказал Вайн, - я всю свою жизнь отдал служению своему городу. А теперь оказывается, что я больше не нужен, так, что ли?
- Ну почему же не нужен? Обучение новобранцев – это тоже очень важная и ответственная работа. Высокооплачиваемая. И тоже служит интересам защиты Империи. Но мы не можем подвергать вас риску смерти еще раз без особой необходимости. Если мы будем убивать вас и воскрешать – мы будем ничем не лучше некромантов, с которыми сражаемся. Вы просто превратитесь в зомби, только живых.
Воцарилось молчание. Десятник снова уткнулся в бумаги, Дайро мерил шагами комнату, Вайн размышлял на предмет: уйти ли ему, хлопнув дверью, прямо сейчас или подождать, чем все закончится.

« Но об этом – в следующий раз», - фея быстро взглянула на часы, висевшие на стене, и улетела, не попрощавшись. Через дверь. Видимо она очень торопилась, а до окна было дальше.

«Ну-с, други мои, продолжим, что ли? – фея аккуратненько примостилась на спинке стула и положила ногу на ногу, игнорируя недовольные взгляды. В конце концов она же не виновата в том, что времени не хватает, и она стала редким гостем в Таверне, и за столиком Летописца особенно. – Я тоже по вам всем дико соскучилась. Надеюсь, продолжение ждали с нетерпением? Вот оно.»

Встреча с десятником закончилась вполне ожидаемо и предсказуемо. Сквайры пообещали подумать и дать ответ после законного отпуска, то есть по истечении трех недель. Выйдя из казармы, они сразу же разошлись по своим делам: общаться друг с другом не хотелось, хотелось поразмыслить в одиночестве. Хотя особых дел не наблюдалось. Дайро до вечера проковырялся в теплице, стараясь занять себя хоть чем-нибудь, чтобы скоротать время до завтра. Ночью он долго не мог заснуть, ворочался, вздыхал, с нетерпением ожидая утра. И, разумеется, проспал.
Когда он проснулся, был уже почти полдень. Он практически подлетел с кровати, торопливо оделся, умылся, побрился, причесался и бегом понесся к розарию. Естественно, Виталия уже была там. Она сидела возле конторки, за которой Дайро вел все бумажные дела, и перебирала струны его гитары, тихонько мурлыча что-то себе под нос.
Дайро хотел тайком послушать немного, но она его заметила сразу.

- Привет, - улыбнулась она. – Не боишься так оставлять двери открытыми? Мало ли кто, мало ли что… - пропела Виталия, перебирая струны.
- Добрый день, - Дайро улыбнулся в ответ. – Не боюсь. Вход охраняется заклинанием, которое не пропустит сюда ни одно враждебно настроенное существо. А друзьям здесь всегда рады. Извините меня за опоздание, Виталия, я, честно говоря, проспал.
- Ничего страшного. Мы же не договаривались о времени моего визита, так что это я должна извиняться за вторжение.
- Не должны. Я же говорю: друзьям здесь всегда рады.
- Ну, если Вы считаете меня другом, тогда давайте перейдем на ты. Зови меня Вита, как все мои друзья.
- Это честь для меня, Вита. Не обижайся только, если я первое время все равно буду сбиваться на Вы. Это исключительно из уважения.
- Ладно, обижаться не буду. Какие у нас планы?
- Если госпоже угодно, ее покорный слуга может устроить ей экскурсию по этому дивному розарию, - тоном профессионального гида завел Дайро, хотя глаза его смеялись. Настроение было просто потрясающим. – Я покажу Вам редчайшие сорта роз, которых Вы не встретите больше нигде, расскажу истории их создания, разрешу Вам выбрать любые цветы на Ваш вкус, и все это – совершенно бесплатно. Только для Вас.
Вита уже вовсю хихикала:
- Экскурсию – угодно. Но сперва, друг мой, (не сочтите мою просьбу нескромной) мне хотелось бы насладиться музыкой. Ведь не просто так ты держишь здесь музыкальный инструмент. Спой мне.
Дайро сначала было засмущался и хотел отказаться, однако ему в голову пришла шальная мысль:
- Хорошо, спою. Но только если ты потом споешь мне, - и, передразнивая ее, добавил, - ведь не просто так ты первым делом схватилась за музыкальный инструмент.
Вита потянулась всем телом, включая крылья (при этом едва не смахнув со стола бумаги) и сказала:
- Заметано. Но ты поешь первым.
- И о чем же госпоже угодно послушать?
- Как о чем? О любви, конечно. А если еще и твоего собственного сочинения…
Дайро задумался. Он никогда не пел серенады девушкам, хотя для дружеских посиделок с приятелями, песни иногда пописывал. Но тут ему вспомнился вчерашний разговор, и он немедленно сообразил, какую песню может спеть своей новой подруге. Как раз собственного сочинения. Он неспешно взял первый аккорд.

А начиналось все так просто:
В лесу: а там была охота.
Она прекрасна. Взгляд в глаза – и он
Без памяти уже в нее влюблен.

Взаимны чувства. Встречи ночью
Тайком от всех волнуют очень.
Но вот однажды лунной ночью видел их
Один высокородный эльф – ее жених.

Деревья и звезды поют, и луна,
И вторит им долгое эхо:
«Женщина-эльф, ну как ты могла
Полюбить мужчину-человека?»

И вот однажды в темном гроте
Он ждал ее после охоты…
Полет стрелы стремителен и тих.
Не промахнулся этот самый эльф – ее жених.

И скоро свадьба, так уж надо.
Ее рука – его награда.
Но только не забудет никогда она,
Как быстро истекла ее весна.

Деревья и звезды поют, и луна,
И вторит им долгое эхо:
«Женщина-эльф, ну как ты могла
Полюбить мужчину-человека?»

Откровенно говоря, эту песню Дайро написал на эльфийском языке, но для Виталии он экспромтом перевел ее на человеческий. Может, получилось не совсем литературно, однако он не был уверен, что эльфийский она знает, а пересказывать потом своими словами ему не хотелось.
- Красивая баллада, - Виталия словно очнулась, когда смолкли последние звуки. – И голос у тебя тоже красивый. – (Дайро слегка покраснел). – Ты сам это сочинил?
- Да. Это история родителей моей мамы. Ее мать была (да и сейчас есть) дочерью герцога в городе Природы Янатрэе. Мой дед был там одним из лесничих. Они полюбили друг друга уже после того, как она узнала о том, что скоро должна выйти замуж за какого-то высокопоставленного эльфа. Она была против, но ее мнение ничего не значило: брак был выгоден обеим семьям. Ее жених убил моего деда, чтобы избежать «досадных случайностей» как он выразился. Но одну «случайность» они все же не смогли предотвратить, и на свет появилась моя мать. Полуэльфка, я тебе рассказывал вчера. Кстати, через десять лет, муж моей бабки погиб при загадочных обстоятельствах, на охоте. Выяснить ничего не удалось, но только после этого мою мать смогли забрать из приюта. И, помня историю своей любви, бабка не стала противостоять матери, когда та захотела выйти замуж за человека и уехать из Янатрэя.
- Интересно, что бы сказала твоя бабушка, если бы узнала, что ты ее так называешь? – разбавила трагизм истории Вита. – Она ведь и сейчас, наверное, выглядит моложе тебя.
- Не знаю, - охотно сменил тему Дайро. – Я ее никогда не видел. Однако я общался с одним друидом – он приезжал в наш город изучать Магию Жизни – так вот, он в свои сто шестьдесят восемь лет выглядел чуть старше меня.
- Кстати, Дайро, а сколько лет тебе?
- Двадцать четыре. А у ангелов есть понятие возраста (да извинит мне госпожа нескромный вопрос)?
- Извинит, - улыбнулась Вита. – Понятие возраста есть у тех ангелов, что живут среди людей. Сущность ангела… как бы это сказать… вселяется в человека, изменяя его тело и душу, законы существования этого тела. Обычно это молодые люди – для сильного духа нужно крепкое тело. В это тело я вселилась три года назад. На тот момент ему было девятнадцать лет.
- А кем была эта девушка, ты знаешь?
- Тоже весьма условно. Обычно ангелы вселяются в монахов. Значит, я (или она) была послушницей.
- Значит, ты не помнишь свою жизнь до вселения в это тело?
- «Свою» - это чью? Если ты имеешь в виду жизнь этой девушки – я ее не помню. Если ты имеешь в виду жизнь ангела на небесах – я ее помню частично.
- А что ты помнишь?
- Это трудно объяснить. В основном – битвы. Остальные воспоминания я не могу рассказать так, чтобы меня понял человек.
- Вита, - Дайро запнулся, но все-таки задал очень интересующий его вопрос, - а тебе приходилось… умирать?
- Конечно. Умирая, мы возносимся обратно на небеса, и уже потом снова решаем, когда нам снова возвращаться на землю. К слову сказать, это немногое из того, что мы можем решать сами.
В другое время Дайро обязательно бы зацепился за тему свободы выбора, но сейчас его больше интересовала тема жизни и смерти:
- А вы умираете так же, как и люди?
- Не совсем. Если ранят человека – он истекает кровью. Это его жизненная сила. Если ранят ангела – он теряет свою энергию. Рана нарушает целостность, единение души и тела. Если ее не залечить – энергия вытечет из раны, как и кровь. Но если кровь уходит в землю, то энергия – на небо. Не совсем понятно, да?
- Почему же… - задумчиво протянул Дайро, - понятно. Значит, ангелы не намного прочнее людей, так получается?
- На земле – да. Знаешь, - Вита изумленно посмотрела на сквайра, - ты первый человек, которому я так много о нас рассказала.
- Вам это запрещено?
- Нет, просто это мало кому интересно. Или люди просто боятся с нами разговаривать. А с тобой так легко, - непосредственно добавила она, снова заставив Дайро смутиться.
Чтобы скрыть смущение, он снова сменил тему, сказав с улыбкой:
- Кажется, моя госпожа обещала спеть для меня…
- Ах, да. Увы, мой господин, большого выбора я предложить вам не смогу, поскольку человеческих песен почти не знаю. Придется Вам довольствоваться пением ангела, как оно есть.
- С удовольствием, - искренне сказал Дайро. Вита взяла гитару и запела.
Дайро не понял ни слова из ее песни, да и были ли в ней слова? Она пела для него, теперь уже не потому, что это был ее долг Дарующей Жизнь, а просто пела ему. Он растворялся в ее голосе, внимал ему каждой клеткой своего тела и каждую секунду боялся, что песня закончится, и ангел замолчит, нарушив единение. То самое единение, которое он ощутил, когда она вернула его к жизни. Ту самую связь, которая сковала их, подобно незримой цепи, и разорвать ее означало лишиться смысла жизни, ни больше и ни меньше.
Он так и не понял, сколько времени они просидели в розарии, наслаждаясь обществом друг друга. Когда они вспомнили о времени, солнце уже клонилось к закату. Вита переполошилась и начала путано прощаться, объясняя, что обещала до заката зайти к матери Эллоирэ.
- Я все-таки воин, а она – мой командир. Сейчас, по крайней мере.
- Конечно, Вита. Я не смею тебя задерживать. Но я обещал тебе экскурсию, а мы про нее благополучно забыли… Я не хочу нарушать свое обещание, - в этот момент он больше всего боялся, что не увидит ее, поэтому был готов любым способом заманить ее к себе снова.
- Я помню. И обязательно завтра приду снова. Но… не слишком ли много времени я у тебя отнимаю? У тебя ведь тоже служба…
- Я в отпуске. На целых три недели, - Дайро не стал уточнять, что отпуск может плавно перетечь в бессрочный. – Я буду счастлив посвятить Вам каждую свободную минуту, - добавил он уже тише.
- Ну, тогда до завтра. Нет, провожать меня не надо, - предупредила она его следующую фразу. И, слегка коснувшись губами его щеки, упорхнула. Дайра моментально вспыхнул, как пион, но она, хвала Богам, этого уже не увидела.

«Ну, достаточно на сегодня? – фея обвела глазами разношерстную компанию. – Даже если не достаточно – мне все равно пора, увы… Кстати, материальное вознаграждение за мои труды все еще принимается».
Фея пустила по кругу кожаный мешочек. Когда он к ней вернулся, схватила, не глядя, не взвешивая, не пересчитывая (все-таки вознаграждение вполне добровольное), и выпорхнула в любимую форточку. До друзей донесся ее голосок: «До встречи-и…»

«Соскучились? – как не в чем ни бывало, фея влетела в любимое окно. Старательно облетела знакомого Сталкера-Менестреля, стараясь держаться от него подальше и, кажется, с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык. Даже забыла о своей вампирофобии.
«Поссорились», - решил вампир, но вслух сказал: «Нет, скучать нам некогда. А вот продолжение услышать хочется.»
«Продолжаю», - улыбнулась фея и продолжила.

Виталия и Дайро стали встречаться каждый день. В основном по вечерам, поскольку у Виталии была куча дел – она ведь была не рядовым солдатом. Да еще и, как выяснилось, подругой матери Эллоирэ. Но если ей удавалось выкроить хотя бы полчасика в середине дня, она все равно спешила в знакомую теплицу.
Они никогда не скучали вместе и не думали, чем заняться. Им было легко и весело. Дайро все-таки устроил ей экскурсию по розарию. Виталия бродила среди цветущих кустов и восхищалась ярким разнообразием. Особенно ее поразил сорт «Гром-птица». Кто хоть однажды видел этих величественных созданий, сразу поймет, как выглядели переливающиеся лепестки. Правда, разглядеть это можно было только с очень близкого расстояния, поэтому цветы были не особо популярны среди покупателей.
На следующий день они отправились в маленькую таверну «Водяная мельница», которая располагалась на берегу речки, неподалеку от города. Местечко было очень популярным, поскольку так вкусно рыбу больше нигде не готовили. По этой причине почти всегда все столики были заняты, однако для Дайро место сразу нашлось – именно он поставлял сюда цветы для украшения зала.
Вита изъявила желание попробовать пива, и Дайро уставился на нее с веселым изумлением:
- У меня два вопроса. Первый: неужели ангелы употребляют настолько прозаические напитки? И второй: если все же употребляют, то почему ты не пробовала раньше?
- Не знаю, употребляют или нет, - задумалась Вита. – Если пьют вино, почему бы не попробовать и пива? А раньше не пробовала потому, что было не с кем.
- Что ж, давай закажем. Тут есть очень неплохое пиво, называется «Пчелка». Кажется, его заправляют цветочным медом.
- Доверяю твоему вкусу. А раков на закуску здесь подают?
- Для нас с тобой, ангел мой, здесь подают все, что угодно!
И действительно, несмотря на обилие посетителей, их заказ был выполнен в кратчайшие сроки. Да еще и «за счет заведения» им принесли жареный в пряностях сыр – тоже классическая закуска к пиву.
Пиво ангелу понравилось, но больше двух кружек она пить не стала. Пояснила, смеясь:
- Не знаю, как оно подействует на мой околоземной организм.
«Наверное, все-таки захмелела», - подумал сквайр. И они отправились гулять вдоль речки. Места были красивейшие, поэтому прогулка затянулась надолго и в город они вернулись уже затемно.
- Знаешь, - сказала Виталия, когда они уже собрались прощаться, - у меня для тебя сюрприз. – И загадочно улыбнулась.
- Какой? – живо заинтересовался Дайро.
- Завтра вечером в городской ратуше будет благотворительный концерт. Хор ангелов Ангельского Уголка. Меня, как единственную… хм… даму, попросили солировать.
- Значит, мы завтра не увидимся? – моментально расстроился Дайро, забыв про «сюрприз». Уж он-то прекрасно знал, что на такие благотворительные концерты пускают только очень значительных людей. И только по приглашениям.
- Что значит «не увидимся»? – Вита достала откуда-то из-под крыла конвертик. – Окажите мне честь, друг мой, посетив вечер моей славы. Форма одежды – парадная. И, пожалуйста, дождись меня после концерта, хорошо? – такого просительного тона он от нее еще не слышал.
- Обязательно, - пообещал он.
Вита счастливо подпрыгнула на месте, чмокнула его в щеку (он уже не краснел от этого) и, торопливо попрощавшись, убежала (так и хочется сказать: улетела).

Концерт, безусловно, имел успех. Пение ангелов само по себе – незабываемое впечатление. А Виталия так вообще была неподражаема. Своим голосом она очаровала всех присутствующих в зале, даже тех, кто пришел просто по долгу службы. Дайро же испытал небольшой укол ревности – уж слишком восторженные отзывы неслись со всех сторон. Однако он забыл обо всем, когда на банкете она сразу же подошла к нему и поцеловала в щеку – теперь уже при всех. На банкете он то и дело ловил задумчивые взгляды Фиалки (она присутствовала в качестве сопровождающего лица мэра). Но они так и не подошли друг к другу. А Вита, кажется, ничего не заметила.
«И хорошо», - подумал Дайро. Объяснять Вите, кто такая Фиалка, и что его с ней связывает, ему почему-то не хотелось…
С банкета они сбежали очень быстро. Дайро пожертвовал вполне приличную сумму на реставрацию «культовых сооружений» (для чего, собственно, и затевался благотворительный концерт). Но сидеть на банкете дольше, чем необходимо, ему не хотелось. И они вышли на пустынные вечерние улицы города. В небе уже зажглись первые звезды.
- Знаешь, - сказала Виталия, загадочно улыбаясь, - я тут задумала одно криминальное дельце. Не посоучаствуешь?
- Это смотря насколько криминальное, - заражаясь ее настроением ответил Дайро. – Если моей молодой жизни и драгоценной свободе ничего не угрожает – я весь твой.
- Свободе – вряд ли, а жизни – только если струсишь, - поддела его Вита.
- Рядом с тобой, мой ангел, я ничего не боюсь! – гордо заверил ее сквайр.
- Тогда идем!
И они пошли. По дороге Дайро то и дело пытался выяснить, куда и зачем они идут, но Вита загадочно молчала или отшучивалась. Наконец, впереди замаячили Алтари Света. Они стояли особняком, на приличном расстоянии от всех остальных зданий города.
- Мы пришли, - Вита остановилась и лукаво спросила: Угадай, зачем мы здесь?
- Не знаю, - подумав, ответил Дайро. – Удиви меня.
- Сейчас удивлю, - сказала она и… взлетела.
Раньше при нем она не летала, и он как-то оказался не готов к такому зрелищу. Неожиданно он очень остро осознал глубину разделяющей их пропасти. Впрочем, это ощущение длилось недолго, потому что сверху, с самой вершины Алтаря, вдруг упала веревка. И послышался голос Виты:
- Ау, где ты там? Лезь, давай!
Дайро подергал веревку, проверяя ее прочность, и все же полез наверх, благословляя ежедневные тренировки, которые не дали ему постыдно сползти вниз, когда сил уже почти не осталось.
- Ну, вот он мой сюрприз, - объявила Вита, обведя рукой окрестности внизу. Дайро взглянул в указанном направлении и… онемел от восторга.
Улицы города, подсвеченные фонарями, были неописуемо прекрасны. Дайро первый раз видел свой город с высоты… Ну, почти птичьего полета. Аккуратные улочки, светлые дома, клумбы, храмы – все это казалось ему одним большим цветником или кондитерской лавкой, где горы пирожных украшены кремом, яркие коробки конфет лежат грудами, а покупатели наслаждаются не только процессом выбора сластей, но и самим внешним видом помещения и его ароматами. Кстати, об ароматах. Казалось, что сама ночь пахнет всеми существующими цветами, но не навязчиво, а легко, как еле слышный перебор гитарных струн дополняет пение ангела…
Он посмотрел на свою спутницу-соучастницу.
- Спасибо тебе… - прошептал он. – Такое ощущение, что я в первый раз вижу свой родной город… Это удивительно…
- Я рада, что тебе нравится, - Вита обняла его одним крылом. – Ты открыл мне красоту этого сказочного места, и мне очень захотелось подарить тебе что-то столь же ценное… и неоценимое.
- Даже если это… хм… криминал? – поддел ее Дайро.
- Светлые боги не запрещают лазить по крышам (даже по крышам «культовых сооружений», как говорят ваши чиновники). Все запреты – как раз дело людей, облеченных властью. Думаю, им сейчас не до нас.
И они долго сидели, прижавшись друг к другу. Молча любовались ночным городом и думали каждый о своем.

- Вита…
- Дайро…
Они заговорили одновременно, и так же одновременно снова замолчали, глядя друг другу в глаза. А затем Дайро очень-очень осторожно коснулся губами краешка ее губ. И… Впрочем, я не буду описывать этих подробностей. Они просто целовались над крышами домов спящего города, и только звезды сияли с небес, как всевидящие глаза Богов.
- Я люблю тебя… - прошептал он, когда снова обрел способность издавать хоть какие-нибудь звуки.
- Я знаю… - ответила она, и он понял: действительно – знает. Она поняла это гораздо раньше, чем он сам. И он не стал спрашивать, любит ли она его. Это было неважно. Она принимала его любовь, она не отвергала его, и это было самым важным. Они еще какое-то время молча посидели, обнявшись…
- Скажи, Дайро, - спросила наконец Вита, - а ты помнишь свою мать?
- Конечно, - ответил он, слегка удивленный ее вопросом. – Она пропала, когда мне было лет четырнадцать, я помню ее очень хорошо.
- Какой ты ее помнишь?
- Ну… Она была очень красивая. И выглядела очень молодой. Ее даже принимали за мою старшую сестру… Полуэльфы ведь тоже стареют медленнее людей. Но лучше всего я помню ее глаза. Может быть потому, что никто не может смотреть на человека так, как это делает мать… Мама…
- Мне почему-то кажется, что ты больше похож на нее, чем на отца.
- Отец всегда говорил, что у меня такие же глаза, как у нее…
- По человеческим меркам ты, наверное, очень красивый мужчина?
- Не знаю… - растерялся Дайро. – Я об этом никогда не задумывался. Почему ты об этом спрашиваешь?
- Просто обычно красивые мужчины избалованы женским вниманием. Но за все то время, что я здесь, я не увидела рядом с тобой никого. И даже не заметила в тебе стремления… как бы это помягче… к продолжению рода.
Дайро покраснел. Он не ожидал от нее таких провокационных вопросов.
- Ну, я… пробовал… - пробормотал он, краснея еще больше. – Но мне не понравилось, - выдавил он и покраснел бы еще сильнее, но дальше уж просто некуда было.
- Я не про это, - вместо того, чтобы веселиться над его смущением, Вита серьезно спрашивала дальше. – У тебя нет серьезной привязанности. Невесты, я имею в виду. А ведь мужчины твоего возраста обычно уже женаты, а некоторые и имеют по несколько детей.
- Не знаю, Вита, - не пожелал развивать тему Дайро. – Единственная женщина, от которой я хотел бы детей – это ты. Но я прекрасно осознаю, что это невозможно.
- Невозможно… - эхом откликнулась Виталия. Они еще немного помолчали, а затем сквайр решил тоже позадавать провокационных вопросиков.
- Слушай, а вот ты говоришь, что по человеческим меркам я хорош собой. А по ангельским? У вас есть вообще критерии красоты?
- Условно. Ангел не должен иметь отталкивающую внешность. А по поводу людей – их мы оцениваем не с точки зрения внешности.
- А с какой точки зрения вы оцениваете людей? – Дайро хотел обидеться на слово «оцениваем», но ему вдруг действительно стало интересно.
- Не хотелось бы возвращать тебя к неприятным воспоминаниям, но тем не менее. Помнишь, когда ты умер во время битвы? Твоя душа отделилась от тела… Так вот, я видела твою душу. Мы, ангелы, обладаем такой способностью. Если тело живое, то мы видим чуть хуже, а между жизнью и смертью – видим абсолютно все. До мельчайших подробностей. И твоя душа показалась мне прекрасной. Она чиста. Я еще никогда не встречала таких людей. Поэтому я искала встречи с тобой после битвы. Сначала я хотела убедиться, что не ошиблась. А потом… - она счастливо вздохнула, - а потом я не захотела тебя потерять. Наверное, это тоже можно назвать любовью…
Ошеломленный ее признанием, сквайр надолго замолчал, забыв, что хотел спросить еще кое о чем. Сейчас это было неважно. Сейчас были только они вдвоем и эта волшебно прекрасная ночь.

«Оставим их наслаждаться счастьем, - закончила фея очередную часть рассказа. – К сожалению, оно было недолгим. Но об этом, как водится – в следующий раз.»

P.S. Други, пишите хоть какие-нибудь отзывы для поддержки моей Музы.

Ушшшасно не хотелось зафлуживать столь завораживающую историю, но...

ПРЕЛЕСТНО!!! просто восторг мне нравится!
*гром апплодисссменннтов*

Читал два раза!
Хочется еще....
-И почему я не фей?

ага....потимууу не летааю

Леди Golden Scarab, браво! Отличный рассказ!

Пиши еще!

«Мой рассказ близится к завершению, - Голди привычно устроилась на спинке стула. – Присаживайтесь поудобнее и внимайте. Розы уже были, теперь будут слезы… Изменить историю не в моей власти, увы… »

Прошло чуть больше двух недель. Отпуск Дайро подходил к концу, а он так и не придумал, что ему делать дальше. Да он и не особо задумывался. Он был настолько поглощен общением с Витой, что все остальное плавно отошло на задний план. Молодой сквайр абсолютно не обращал внимания на слухи, бродившие по городу, хотя прислушаться стоило бы. Дело в том, что Ангельский Уголок был взбудоражен известием о набегах некромантов на близлежащие шахты и рудники, герои собирали ополчение для битвы за ресурсы. С одной стороны, Дайро был вроде бы ни при чем, ведь ему больше нельзя было воевать. С другой стороны – Виталию это касалось самым непосредственным образом. Она знала о предстоящей разлуке, но молчала, не желая расстраивать Дайро. А может, просто не смогла заставить себя сказать ему.
Но пока что они по-прежнему встречались, гуляли, разговаривали, наслаждались обществом друг друга. Изредка целовались, но все же их отношения были больше дружескими.
И вот однажды она пропала. Сначала Дайро ни о чем не задумался, просто слегка удивился. Он провел день в розарии (слегка запущенном в последнее время), ухаживая за цветами и отчаянно скучая по Виталии. Но когда она не появилась на следующий день к вечеру, он забеспокоился. Однако искать ее не пошел, решив, что это будет выглядеть нелепо: мало ли какие у нее дела. Она и так проводила с ним почти все время.
Но всю ночь он не мог заснуть, волновался и, кажется, начал предчувствовать что-то нехорошее. И уже на следующий день к полудню отправился в монастырь Святых Покровительниц к матери Эллоирэ.
«Если что-то случилось, - думал он, - то она должна знать об этом в первую очередь. Они с Витой вроде бы подруги…» У него даже мысли не возникло сказать «были подругами».
Монастырь Святых Покровительниц, как следовало из названия, был женским. Однако в административное здание, стоящее отдельно, мужчин пускали. Узнав у привратницы, что мать Эллоирэ на месте, Дайро незамедлительно проследовал туда.
Эллоирэ совсем не удивилась его визиту и приняла его сразу же. Дайро понял, что она его ждала, и беспокойство его усилилось.
- Приветствую Вас, почтенная мать Эллоирэ, - поклонился сквайр. – Простите, что отвлекаю Вас от дел, но у меня…
- Я ждала тебя, сквайр, - перебила его настоятельница. – Вита предупредила меня, что ты будешь искать ее.
- Вот как? – удивился Дайро. – Смею предположить, что случилось что-то… - он поискал подходящее слово, - … непредвиденное?
- Почему же? Вполне предвиденное… - мать Эллоирэ грустно улыбнулась. – Виталия вошла в состав армии, воюющей за рудники. Войско выступило вчера утром.
- Она не сказала мне… - потерянно пробормотал сквайр. – Почему?
- Об этом знает только она, - сочувственно ответила Эллоирэ. – А вот почему ты не знал об ополчении?
- Я… - Дайро растерялся еще больше. – Ну, во-первых, Вы прекрасно знаете, что мне больше нельзя воевать. Я был воскрешен. А во-вторых, - слегка покраснев, признался он, - я был слишком увлечен… Витой…
Мать Эллоирэ покачала головой.
- Дайро, Дайро… Ты же прекрасно понимаешь, что Вита – не женщина, она вообще не человек. Вернее, она, разумеется, человечнее многих людей, но она – существо иного порядка, у нее иные законы существования, у нее все – другое.
- Все равно, - упрямо сказал Дайро. – Я ее люблю. Да, она существо иного порядка, но я люблю ее, и знаю, что она тоже меня любит. Ведь не просто же так, она нашла меня, а не, например, Вайна, которого тоже воскресила.
- Это не показатель. Ангел – это вообще символ милосердия и… да, и любви тоже. А Вайна, кстати, воскресила не она, а я.
- Вы? – Дайро так удивился, что забыл о причине спора. – Но Вы же… Значит, вот почему я помню Свет и пение ангела, а Вайн помнит только приказ «в бой»…
- Да, заклинание «Воскрешение» действует по-разному, в зависимости от того, кто его направляет… Но дело не в этом. Когда я сказала, что у ангелов другие законы существования, я имела ввиду, что у них нет свободы выбора. Как джинны служат людям (магам, чаще всего), как нежить служит некромантам, так и ангелы служат Богам… Или тем, кого Боги считают достойными. (См. х/ф «Догма», «Город ангелов» - прим. авт.) Я верю, что она могла влюбиться в тебя, но она прекрасно знала, чем ей придется за это заплатить.
- Она говорила мне как-то, что-то такое… А, да… «это единственное, что мы можем решать сами…» А я не обратил внимания, дурак…
Они немного помолчали. Дайро прекрасно понимал, что у настоятельницы монастыря много дел, от которых он ее отвлекает, но не удержался и задал еще один вопрос, мучивший его довольно давно:
- Скажите, мать Эллоирэ, а Вы знали ту девушку, ну, которой она была? Вита сказала, что не помнит ничего…
- Да, я ее знала. Но, извини, Дайро, я сейчас не могу разговаривать…У меня дела. Но если тебе это действительно важно (а я подозреваю, что так оно и есть), приходи вечером в таверну «Святой и грешник». Поговорим там, хорошо?
- Я приду. Спасибо, что уделили мне время, мать Эллоирэ, - уже от двери сказал он.
- Ой, подожди секундочку, - настоятельница торопливо рылась в ящиках стола. – Вот, Вита просила тебе передать. – И она протянула ему маленький мешочек из жемчужно-серого бархата, в каких обычно хранят драгоценные камни.
- А что это?
- Я не знаю. Сам посмотришь. А теперь иди, иди. До вечера.
И Дайро ушел. Всю дорогу до дома он боролся с искушением посмотреть, что же передала ему его неземная возлюбленная, однако все же утерпел. Дома он сел за письменный стол у окна и благоговейно развязал шнурок горловины мешочка. Оттуда выпала прозрачная капелька с искоркой внутри. Кусочек то ли голубого горного хрусталя, то ли топаза, а может быть сапфира, только очень светлого… Дайро так и не понял, что это такое. Во-первых, он не верил, что Вита подарила ему драгоценный камень. Это было как-то очень… приземлено, что ли. Во-вторых, если это хрусталь (топаз, сапфир), то что это за огонек внутри? Так ничего и не придумав, он стал строить планы на день до вечера. Но планировалось тоже не очень. Только сейчас он осознал, сколько места в его жизни стала занимать Виталия.
Наконец, он решил отправиться на поиски Вайна, которого не видел уже очень давно. Но того не оказалось ни дома, ни в казармах, ни в одном из его любимых питейных заведений. Дайро даже не удивился и не расстроился. В его жизни все пошло наперекосяк, причем сразу и одновременно. Он вернулся домой и так и маялся до вечера, то принимаясь разглядывать подарок Виты, то пытаясь слегка вздремнуть, то возвращаясь к мыслям о будущем…
Естественно, что в «Святом и грешнике» он оказался задолго до появления матери Эллоирэ. Но алкоголь заказывать не стал, ограничившись стаканом ягодного кваса. За этим он и коротал время, ожидая свою визави.
Пришла она, впрочем довольно быстро: Дайро едва успел допить свой стакан до половины и решить, что неплохо бы и перекусить чем-нибудь. Поэтому заказ они сделали вместе и, в ожидании оного, продолжили начатую днем беседу.
- Вы обещали мне рассказать о том, кем она была раньше, - напомнил Дайро.
- Расскажу, - согласилась Эллоирэ, - но сперва скажи мне: зачем тебе это знать? Я не верю, что ты интересуешься из праздного любопытства.
- Зачем мне это знать?.. Просто она такая… не знаю, как сказать… живая. Человечная, как Вы сами сказали. И мне кажется, что она в гораздо большей мере осталась собой, чем сама это осознавала.
- Знаешь, а ты, возможно прав, - задумалась монахиня. – Когда-то ее звали Элейна. Она воспитывалась в монастырском приюте, только не у нас в Уголке, а в городе, который называется Гудспрингз. Я там часто бывала раньше. И с Элей была знакома… Она была добрейшим созданием: веселая, хорошенькая, умная девочка. Монахиней она стала сознательно: хотела нести в мир добро и милосердие. Идеалистка. И очень, очень романтичная… Мечтала о подвигах, свершениях, свято верила в Свет. Мужчины ее интересовали только с точки з

зрения защиты Империи: хороший или плохой воин. С хорошими воинами она иногда общалась, у некоторых брала уроки ратного дела… Пела в церковном хоре. Что еще? Она добровольно и абсолютно осознанно согласилась отречься от себя, чтобы одним ангелом на земле стало больше. Говорила, что так она сможет принести больше пользы родной земле… Даже не представляю, как она могла влюбиться? Не в смысле – в тебя, а вообще.
- Она говорила, что ангелы видят душу, - тоскливо сказал Дайро. - А когда человек умирает, они видят только душу. Видимо, моя душа ей понравилась…
- Скорее всего так и есть… Знаешь, я только сейчас задумалась о том, что подсознательная память у нее все же сохранилась. Те же интонации, словечки, мимика… Да и подругами мы остались, не знакомясь вновь. Да, память о событиях у нее исчезла, но она во многом осталась собой. И не только она. Я никогда не обращала внимания, но ведь все ангелы-мужчины тоже в первую очередь остаются именно мужчинами…
- Вы говорите, что Вита сознательно отреклась от себя… Разве ангел появляется на земле только в случае такого самопожертвования?
- Чаще всего – да. Очень редко Боги посылают ангела не в чье-то тело, а придают видимость человеческого тела духу. Но для этого должна быть очень веская причина. Например, сильная угроза победы Зла над Добром.
- Скажите, мать Эллоирэ, - Дайро сменил тему, казалось, он чуть не плачет, - а почему вообще появился ангел-женщина? Ведь их раньше не было, кажется…
- Богам, разумеется, виднее. Но, думается мне, это своего рода эксперимент.
- Что?
- Подумай сам. Сейчас мы воюем с некромантами. Но раньше… Вот представь: армия солдат врывается в побежденный город… Огонь, крики, опьянение кровью и победой… И насилие. Сколько обесчещенных женщин на счету у победителя? Одним Богам известно.
- Не знаю… Я никогда…
- Ты – никогда. А другие? Тот же Вайн. Он ведь твой друг, верно?
Дайро знал. Он видел сам, причем неоднократно. И ничего не сделал, да и что он мог? Но сейчас ему стало так стыдно, как не было даже когда он это видел. Мудрые глаза матери Эллоирэ жгли праведным огнем, а он чувствовал себя грешником в аду.
- Да. Друг. Но, - в его голосе появилась горечь, - кажется, эксперимент провалился. Я ведь влюбился в нее как в обычную женщину, со всеми сопутствующими мыслями…
- Не верю. Если бы у тебя были «сопутствующие мысли», она бы не проводила с тобой столько времени. Так что, на мой взгляд, эксперимент удался. Когда рядом Прекрасная Дама, «сопутствующие мысли» испаряются, как роса на солнце. Да и боевой дух поднимается – я же помню битву за наш город. Так что, вполне возможно, скоро все ангелы будут прекрасны и женственны.
- Спасибо, мать Эллоирэ, - сказал Дайро, обнаружив, что за беседой он благополучно прикончил свой ужин, и причин задерживаться вроде бы нет. – У меня к Вам последний вопрос: как Вы думаете, что это такое? – и он достал из кармана подарок Виталии.
- Слеза Ангела… - благоговейно выдохнула Эллоирэ. – Ничего себе! Кажется, она не только любила тебя, она действительно была с тобой счастлива.
- А можно поподробнее? – взмолился Дайро, ужасно заинтригованный ее реакцией.
- Поподробнее… Можно. Всем известно, что ангелы плачут, оплакивая грешников, погибших героев, победы Зла и т.д. Но плачут без слез, потому что слезные железы у них отсутствуют. Их плач – это состояние духа. Слезы же Ангелов – это материализованное состояние их счастья. То есть слеза радости. Вернее, даже не слеза, а… Не знаю, как сказать. Сгусток состояния души. Это, чтоб ты знал, довольно мощный артефакт. Пока он при тебе, ты находишься под действием заклинания Благословение. Он нейтрализует действие всех ядов и болезней. А если ты умрешь в бою, он воскресит тебя, но сам при этом развеется. Носи его при себе, но никому не показывай. Убивают и за меньшее, - серьезно закончила Эллоирэ.
Еще раз поблагодарив ее, Дайро попрощался и поплелся домой. Голова шла кругом от количества информации и всего, свалившегося на него за последние дни.
Следующие двое суток он не ел и не спал, ходил по городу, неприкаянный, и думал, что делать дальше.

«Наверное, надо дождаться возвращения армии, - думал он. – А потом очень серьезно с ней поговорить. Мы были так ослеплены нашим счастьем, что совсем забыли о том, что нам не дано быть вместе… Или это только я не думал об этом?»
На третьи сутки, когда он стоял у городских ворот, собираясь наведаться в «Водяную мельницу», где они с Витой пили пиво, за воротами заклубилась пыль, а вскоре и показалось возвращающееся с триумфом войско. Забыв обо всем на свете, Дайро жадно вглядывался в стройные ряды, надеясь увидеть золотоволосую головку своей возлюбленной, хотя бы мельком.
Войско приближалось. Уже были отчетливо видны отряды, но среди ангелов были только мужчины: рослые воины в одинаковых доспехах.
«Ничего страшного, наверное, она просто в другом отряде», - успокаивал себя Дайро, в глубине души понимая, что самое страшное для него уже произошло. И изменить ничего нельзя…
Он молча стоял у ворот, в надежде встретить кого-нибудь из своих знакомых, чтобы расспросить его поподробнее. И дождался.
- Дайро, дружище, жаль, что тебя не было с нами! – избытком такта его десятник явно не страдал. Он был так опьянен победой, что совершенно не думал о чем-либо еще. – Это была такая битва! Давненько мы не одерживали таких славных побед! Теперь эти проклятые некромансеры надолго забудут дорогу к нашим границам!
- Вы молодцы, - без особого энтузиазма пробормотал Дайро, пристраиваясь сбоку. – Скажи, а в Вашем отряде не было женщины-ангела?
- Была… - помрачнел десятник. – Билась, как сто тысяч одержимых. Воскресила кучу наших, но (непечатно) ядовитые твари (непечатно)… Жаль девушку. А что? Ты ее знал?
- Знал, - помертвевшим голосом сказал Дайро. И, не обращая внимания на любопытное лицо начальника, отстал. Слезы застилали глаза, но никто не обращал внимания на плачущего сквайра: во многих домах тоже было горе, ведь славные победы никогда не даются даром. Впервые за долгие месяцы Дайро пошел в церковь. Там он провел остаток дня, он до позднего вечера молился. Молился за всех павших в этой битве, и особенно за светловолосую и сероглазую монашку Элейну, ангела Виталию, которая так хотела сделать этот мир лучше.

Этой ночью, как и предыдущей, он так и не смог заснуть. Лежал, глядя в потолок глазами, из которых все еще текли слезы, и к утру все же принял решение.
Впрочем, утром его ждал еще один удар. Первым делом Дайро отправился в казарму: отпуск его закончился, он шел подписывать бумаги об увольнении. Десятник не задавал лишних вопросов, сделал все, что требовалось, но, когда Дайро уже собрался уходить, спросил:
- Слушай, а когда ты последний раз видел Вайна?
- Давно, еще в начале отпуска, - признался Дайро. – А что?
- Да, невдалеке от города ядовитые твари объявились. Может шпионы, может просто из болот повылезали… А сегодня мне принесли вот это, - десятник вытащил из кармана номерную бляху. Точно такую же (только с другим номером) Дайро только что сдал.
Дальнейший разговор двух солдат я приводить не буду, ввиду его нецензурности. Что ж поделать, если печатных комментариев не осталось даже у терпеливого и благочестивого сквайра Дайро?
Выйдя из казармы, наш герой отправился в Магистрат. Первым делом он зашел в кабинет нотариуса – подписать дарственную на розарий. Вторым делом – в секретариат. Там ему были очень рады, но ему было уже все равно.
- Привет, - сказал он секретарю мэра.
- Ой, Дайро! Привет, - воскликнула Фиалка (как мы помним, секретарем мэра была именно она). – Тыщу лет тебя не видела! – и она внимательно на него посмотрела. – Что-то случилось? Ты заболел?
- Нет, у меня все в порядке. Вернее, не все в порядке, но это сейчас не важно. Я зашел попрощаться с тобой.
- Попрощаться? – Фиалка растерялась. – Ты куда-то уезжаешь?
- Да, Фифи. Я уезжаю. Навсегда.
- Навсегда? – глупо переспросила она. – Куда? А как же дом, розарий, друзья?
- Все мои друзья погибли. – Дайро потребовалось приложить все силы, чтобы снова не заплакать. – Осталась только ты. Прости, но остаться ради тебя я не могу…
- Но я… Ты же… - а вот Фиалка не смогла удержать слез. – Я люблю тебя. Я думала, что…
- Прости меня. Я не могу быть с тобой. Слишком многое изменилось в моей жизни. Поэтому я должен уйти. – Дайро положил ей на стол букет из роз, который все это время держал в руке (по одному цветку с каждого куста), развернулся и ушел. Фиалка даже не посмотрела на цветы. Она смотрела на дверь, в которую он вышел, и тихо плакала.

Дайро же отправился на рыночную площадь. Деньги у него были – примерно тысяча золотых монет – его пенсия, выплаченная за год вперед, плюс кое-какие сбережения. Чтобы уехать из города, ему была нужна лошадь. Разбирался он в них не очень хорошо, но после часа наблюдения за торгующимися около конюшен, он все же выбрал молодую гнедую кобылку и заплатил за нее восемьдесят монет. Еще пятнадцать он отдал за красивое седло из тисненой кожи и простенькую уздечку. Оседлав свою свежеприобретенную лошадь, он направился домой – собирать вещи.
Вещей было немного: смена одежды, небольшой запас провизии, любимая гитара. Отдельно он упаковал ящик с землей, в которую аккуратно посадил черенки с любимых кустов роз. Больше его ничего не задерживало. Кроме одного, последнего, дела.
По дороге к городским воротам, он свернул к монастырю Святых Покровительниц. Он хотел увидеть мать Эллоирэ. Разумеется, она не отказалась его принять. О том, что Вита погибла, она тоже уже знала.
Поприветствовав друг друга, сквайр и монахиня присели за стол в кабинете Эллоирэ.
- Помянем? – спросила она, доставая бутылку кагора.
Сквайр кивнул, взял рюмку и, помедлив сказал:
- Мы никогда ее не забудем.
- Да пребудет с ней Свет, да пребудет она сама Светом, да будет ее вечность Светла, - торжественно произнесла монахиня.
Они выпили и еще немного помолчали. Эллоирэ первой нарушила тишину:
- Ты пришел попрощаться? – спросила она. – Я видела в окно навьюченную лошадь.
- Я не просто пришел попрощаться, мать Эллоирэ. Я хочу сделать Вашему монастырю небольшой подарок, - и он протянул ей дарственную на свой розарий.
Она бегло просмотрела документ.
- Дары от чистого сердца мы всегда принимаем с радостью, сквайр Дайро. А твое сердце чисто. Спасибо тебе. Я лично сделаю все, чтобы ты никогда не пожалел о том, что подарил свой розарий именно нам.
- Я и так никогда об этом не пожалею. Спасибо, что принимаете мой дар.
- Куда ты поедешь? – спросила Эллоирэ.
- Куда глаза глядят, - грустно улыбнулся Дайро. – Сначала съезжу на родину матери, в Янатрэй, а там посмотрим.
- Неблизкая дорога, - покачала головой монахиня. – Тогда прими и ты мой дар. – Она снова покопалась в ящиках стола и выудила невзрачный кожаный кошель. – Каждое утро в этом кошеле ты будешь находить один золотой. Это, конечно, не самый мощный артефакт, но с голоду точно не умрешь. Только не забывай доставать из него монетки – больше дюжины одновременно в нем не помещается.
- Спасибо, мать Эллоирэ, - искренне поблагодарил сквайр. – Прощайте. Дай Вам Боги удачи.
Вот теперь точно его в городе больше ничего не задерживало. И он направился в ближайший портовый город – добраться до Янатрэя можно было только по морю. Но поскольку выехал он далеко за полдень, то добраться до жилья к вечеру не успел. Пришлось ночевать в поле у обочины. Он развел костерок, развалился прямо на земле, опираясь спиной на поваленное дерево. Потихоньку загорались звезды. И, глядя на небо, он снова затосковал по Виталии. Сдерживая слезы, он взял гитару и запел:

Было так – я любил и страдал.
Было так – я о ней лишь мечтал.
Я ее видел тайно во сне
Амазонкой на белом коне.

Что мне была вся мудрость скучных книг,
Когда к следам ее губами мог припасть я?
Что с Вами было, королева грез моих?
Что с Вами стало, мое призрачное счастье?

Наши души купались в весне,
Плыли головы наши в вине.
И печаль с ней, и боль – далеки,
И, казалось, не будет тоски.

Ну а теперь – хоть саван ей готовь.
Смеюсь сквозь слезы я и плачу без причины.
Ей вечным холодом и льдом сковало кровь
От страха жить и от предчувствия кончины.

Понял я – больше песен не петь.
Понял я – больше снов не смотреть.
Дни тянулись с ней нитями лжи,
С нею были одни миражи.

Я жгу остатки праздничных одежд,
Я струны рву, освобождаясь от дурмана…
Мне не служить рабом у призрачных надежд,
Не поклоняться больше идолам обмана…

(Не хочу казаться плагиатором, поэтому честно сообщаю, что стихотворение не мое, эту песню я слышала в исполнении А. Иванова и гр. Рондо – прим. авт.)