Спасение

- Ну, что, Вершитель, заедем в деревню к Нат... ну, по крайней мере, к родным Натани. И, конечно, к твоей несравненной Ласточке.
Верный боевой конь фыркнул в знак согласия и перешел с шага на рысь. Дорога была пустынна - и всадник в тяжелых кованых латах и большим двуручником за плечами был на широком тракте единственным путником.
В такое раннее время не выступали даже торговцы - несмотря на светлеющий горизонт, было довольно темно, и не дай бог на кочку наскочить груженой телегой! Но Олорин на своем верном Вершителе не боялся таких пустяков - и судьба была на его стороне, и конь был чрезвычайно умен (подарок богов, говорили знакомые).
«Паладин вне закона» - гордое прозвище Олорина навевало на мысль о бандите, но на самом деле означало лишь подчинение своим собственным законам морали и чести, называемые совестью - а она у него была отточена до предела, с которым не смогут сравниться никакие человеческие законы - вот он и презирал их. И, надо сказать, не раз убеждался в своей правоте - даже постыдная некромантия открыто не осуждается, куда уж дальше?
Но постепенно нехорошие мысли сменились бурей воспоминаний, ночь уступала место дню, а унылая серость горизонта - огням деревни. Той самой, где стоит храм бога доблести, где первая жрица Натаниэль две недели ухаживала за ним, тяжело раненым. Где они вдвоем ходили в полночь, при полной луне, по зимнему саду. Где жизнь казалась одним сплошным счастьем, где любовь закрыла собой все невзгоды. Мысли скатились к ней одной, любимой, которой уже больше нет на этом свете. Но момент... Огни деревни? Какие огни, когда наступил рассвет?!

Вершителя не нужно было подгонять шпорами, он и сам, переняв беспокойство всадника, перешел в галоп, да такой неистовый, что позавидовали бы лучшие скаковые лошади. Ворота в деревню были распахнуты, дом старейшины полыхал пожаром. Восьмеро в темных плащах беспощадно разили обороняющихся крестьян, женщины и дети прижались к каменной стене храма и бесстрастно ждали своей участи.
Олорин не терял ни секунды. Метательный нож глубоко вонзился в живот одному из нападающих. Но... не было ни крови, ни крика - лишь богохульство вылетело из уст пораженного верной смертью! Значит...
"Смерть не властна над теми, кто уже мертв, не властна она и над теми, кто ей служит".
Паладинский двуручник заиграл в ослепительном блеске восходящего солнца, его спешившийся владелец завертелся в вихре, будто его не сковывали тяжелые доспехи. Мгновение - и двум некромантам уже не на что будет надевать капюшоны своих плащей. Мгновение - и черные ритуальные ножи взлетели в воздух, подброшенные могучим ударом. Мгновение - и беззащитные нападавшие кинулись искать укрытие. Мгновение - и белый свет, вырвавшийся из руки паладина, заставил корчиться в судорогах оставшихся послушников. Мгновение... Освященный меч словно высекал искры с каждым ударом, белая магия сеяла хаос в рядах врага, а стальные латы не позволяли пробиться ни одной атаке.
Нетрудно догадаться, на чьей стороне было преимущество. Последний прислужник смерти, наконец, нашел свою повелительницу. Но зачем вообще нападать на эту деревню?

Вот и ответ.
- Моя дочь! Её... Забрали, вытащили, унесли!
- Я могу быть вам полезен, госпожа?
Никак иначе, чем "госпожа", он к матери Натаниэль, не обращался.
- Олорин?! О, благи небеса, дайте же мне еще раз взглянуть на зятя!
Несостоявшийся "зять" (невеста-то уже умерла) присел на одно колено и снял шлем. Все тот же могучий статный воин, с лицом, излучавшим обаяние и золотыми волосами, не очерненные даже частичкой грязи. Будто идеал мужественности. Доспехи были начищены лично хозяином, не допускавшим небрежности, и блестели на восходящем солнце так, что любо было поглядеть.
- Ах... Она любила, любила тебя... Так, должно быть, как не любит никто на этой земле! Лорин! Они заставят ее служить тьме!
- Пусть смерть станет моим уделом, если я допущу такое!
Неподдельный огонь страха и ужаса загорелся в его глазах... Почему он не приехал на минуту раньше, почему?!
- Постой... Это... Я нашла в ее шкатулке.
Резной медальон из слоновой кости коснулся шеи паладина. Вырезанная Она, с небесной улыбкой на губах, луна и... он. Но как?
- Будь благословен, мой герой, и поспеши же!
Солнце зашло за тучи, черные и могучие. Вершитель мчался, забыв про все на свете - ветер стал его частью, а может, он и сам был ветром... Служители смерти не могли уйти далеко - но ушли, и лишь слабый магический след, видимый скакуном, служил дорогой в никуда. Это место не посещали даже дикие звери, от него веяло страхом. Тонкая тропинка посреди гибельных болот, вздымающаяся от копыт грязь... Высокие земляные курганы, плавающие скелеты... Извилистый след, невидимый паладину, вел все ниже и ниже, словно внутрь бесконечно глубокой могилы, и лишь светящийся меч давал отблески не существовавшего тут дневного света. Олорин знал врага в лицо, знал и его ритуалы - меньше часа осталось до момента, когда черный камень заменит остановившееся сердце, и тогда...
"Артен люмина истракис!" Солнечный луч вырвался из руки, до смерти напугав чудовище, неизвестное даже архимагам. "О, Вершитель, верный друг, долго ли еще до цели?!"
Недолго. Испуганная тварь скрылась в пещере, незаметной глазу в этих вечных сумерках. Постепенно иссякавший луч осветил ручку двери, далеко внизу, за скрывавшим земляные ступени сводом. Конь остановился и заржал - ему не пройти вовнутрь.
Тогда одному. Как жаль, что с ним не было даже Лизы, девушки, чья молитва как-то спасла его от становления на пути во тьму... Иных попутчиков искать было некогда. О гибели, сражаясь в одиночку против нелюдей, не было и мысли.
Тяжелые латные сапоги стучали по освещаемому тусклым факелом камню. "Никак, само логово некромантов", - подумал Олорин, - "Что же будет, когда коридор кончится?"
- Смерть твоя придет, глупец, - громкий голос прозвучал из ниоткуда, - И зачем только ты сюда явился... Осторожно! Не наступи на пентаграмму!
Паладин отдернул ногу в самый последний момент до того, как из отверстия в камне вырвалась темная энергия, пролетевшая по периметру большого зала и зажигая еле видимые огни на стенах. Олорин отбросил ставший ненужным факел и очертил вокруг себя круг из серебра. Магическая защита будет перемещаться вместе с ним следующие несколько минут.
- А поможет? - все тот же голос, без интонации и чувств.
- Я пришел за Натаниэль. Только за ней.
Начинать бой, не попытавшись выяснить отношения разговором - бесчестно. Впрочем, меч давно был у него в руках, все равно болтовня не принесет пользы.
- И зачем тебе ее бренное тело, когда... Ах, знаю этот взгляд... Значит, мы уже предлагали тебе ее реинкарнацию. И неудачно. Ну, в этот раз удача явно не на твоей стороне.
Защитник веры, не задумываясь, прошел к отверстию в стене - благо, теперь освещение позволяло хоть что-то видеть. "Все те же методы - неведомый голос, искушения, черная магия... Когда они научатся, наконец?"
Вот меч разрубил почти упавшую на своего хозяина сеть. Вот оказался поверженным неосторожно ставший на пути у паладина огромный скелет... падающие кости с грохотом покатились по вымощенной камнем пещере. Вот Лорен шагнул в сторону - и неведомый луч безопасно пролетел в паре сантиметров от его блестящих лат. Между тем, он продвигался все глубже и глубже, не обращая внимания на снующих в разные стороны послушников - у них не было разума, они, как механизмы, просто выполняли свою работу. Голос все вешал ему на уши лапшу, но какая разница? Он шел, повинуясь инстинкту, он знал, что найдет любимую в любом лабиринте. Возникла какая-то привязанность, ведущая его как магнит. И препятствий, их словно не было на пути - может, действительно, действовал круг защиты? И даже когда он вошел в шикарные апартаменты, и за ним захлопнулась дверь, не было и тени сомнений – все ближе была Единственная.

- А вот и наш герой. Пришел, наконец.
Все тот же голос из ниоткуда, но теперь было ясно - он принадлежал фигуре в черной мантии с вышитой на ней таинственными символами. Света было слишком мало, чтобы увидеть лицо под капюшоном. Некромант взял с полки на стене прозрачный сосуд с лежащим в нем сердцем.
- Узнаешь?
Его провели. Провели, как последнего глупца. Наивные чувства, магнит... Ну что ж, раз решил сразиться один-на-один, не тратя драгоценную армию нежити и арсенал заклинаний - будь по-твоему.
Но он уже знал, что эта битва станет для него последней.
- Через десять минут мне надо будет закончить ритуал. Начнем, пожалуй?
В правой руке у некроманта появился бастард (полуторный меч) с зазубренным лезвием. Удар! Олорин прекрасно играл в обороне - над головой прозвенели искры, и паладин немедленно контратаковал. Фигура отскочила, двуручник рассек воздух, а затем был подброшен вверх резким ударом снизу. "Глуп тот, кто не следит за своим оружием!" - эта фраза была не для Олорина, и в следующую секунду меч был подхвачен и новый удар был отпарирован. Некромант обращался с оружием мастерски - новая серия ударов, наносимых с ювелирной точностью костлявой рукой в черной перчатке, высекала искры уже на броне, которая медленно поддавалась рубящему лезвию и причиняла страдания паладину... Еще и еще - и снова машинная ловкость мертвеца выходила победителем у знающего промахи живого человека. "Но... Не умением, так силою - две руки лучше, чем одна, левая рука некроманта пустует!" Олорин принял атаку, отпрыгнул и рубанул с размаху - череп бы такого удара не выдержал, но выдерживал занесенный над головой бастард. Олорин наседал - и скрип костей стал слышен, рука в перчатке начала дрожать, еще секунда... Двуручник мгновенно ушел назад, рука некроманта запрокинулась, и следующий удар паладина отпарировать было невозможно. Почти.
- Strassa bernuot!
Ну... Как не к месту это ощущение полета. Хуже него оказался только очень болезненный удар о стену и последующее падение на грешный пол пещеры - герой под обрушившимися доспехами не сильно отличался от крестьянина, на которого упал шкаф. Фигура в темной мантии медленно подходила, и Олорин продекламировал нараспев одну из молитв:
- Авва фени эллонори, Иста лени земи ори...
- Astera esreda ndore... - громкий голос из ниоткуда стал вторить ему, и вырвавшийся белый луч был без остатка поглощен таким же, но черным. Голос продолжал декламировать двустишия, Олорин вжался в стену: на него летел призрак смерти, высасывавший душу одним касанием...
- Не верю! - пара слов, и призрак рассыпался в труху, сам паладин уже твердо стоял на ногах, и меч в руке светился ослепительно ярким светом. Взмах - и световая волна пошла на пятившегося некроманта, взмах, еще один! Теперь фигура в черной мантии вжалась в стену, ее заклинание было сбито новой атакой, бастард отлетел в сторону, и...
- Эх. Не десять минут. Ошибся, - произнес голос, и мир поплыл перед глазами, паладин сначала увидел потолок, а потом - просто темноту.

Очнулся он без одежды и доспехов. Лишь черная повязка на бедрах. Крепкие стальные прутья прижимали его к большому камню. Зал вокруг был просто огромен, и рядом, на таком же камне, лежало тело его возлюбленной, прикрытое в нужных местах черной тканью и скованное точно такими же прутьями. Вокруг сновали послушники, и к Олорину подошла та самая личность в черной мантии ("ух и любят же они черное" - задумался паладин, отгоняя мысли о Натани). Только вот... Этот некромант уже был без левой руки. «Видимо, я все-таки нанес ему удар на память»...
- Ничего, новую приставим, - словно прочитав его мысли, сказал голос из ниоткуда, - сорвал ты нам ритуал и поплатился. Сердце ей вернули, тело используем по необходимости... Ах, да, чуть не забыл. Новый ритуал будем проводить с тобой. Выхода у тебя нет, но есть последнее желание. Минута на размышление.
Освободиться не было возможности. Тем более, когда рука с занесенным ножом была прямо над твоей грудью. Зачем ему минута?
- Верните напоследок мой медальон и оставьте меня с ней наедине.
- Это уже два желания. Но... Правила нужны для того, чтобы их нарушать. Всем выйти!
Медальон был на шее у Нее... У девушки, к которой была обращена столь пылкая любовь. Она лежала прямо перед ним, и теперь уже свободный Олорин ходил вокруг камня кругами, предаваясь воспоминаниям - столь великой слабости. Ангельское личико - не бледное, а словно живое, прямой, слегка вздернутый носик, большие красивые глаза с пышными ресницами, алые - именно огненно-алые, не синие - губки, и черные-черные волосы, столь гармонирующие с окружающим камнем и повязкой на грудях... Она, словно живая, она, истинная Натаниэль! Но сознание отказывалось верить в это. Пальцы лишь осторожно приподняли голову и сняли медальон, тот самый, где были они двое, они - и никто другой, они...
Слеза покатилась по мужественному лицу и сорвалась с подбородка. Слеза крупной каплей полетела вниз и, ударившись о вырезанное на слоновой кости личико, рассыпалась на тысячу мелких капелек - каждая нашла свое собственное место: кто - на дрожащей мужской руке, кто - на выщербленном пещерном камне, кто - на лице настоящей Натаниэль. Вслед за этой слезой пришла вторая, третья - и вот они уже катились градом, и тот, кто не знал никогда страх и отчаяние, теперь рыдал - то ли от горести, то ли от счастья... Рыдал - и не видел того, что происходило вокруг...
"Тем, кто умер, вода больше не нужна. Не нужно и сердце. Не нужна и любовь..."
Капля упала - и разрушился камень, не способный противостоять падающим осколкам слезы. Вторая - и появилась дыра в земле. Третья - и вода пошла далекими земляными проходами, ища путь в недра планеты. Четвертая, пятая, шестая... Олорин очнулся только, когда услышал шум - но это не некромант пришел забирать у него жизнь - это подземные воды нашли дорогу в глубокий ритуальный зал! Фонтан из-под земли с каждой секундой расширялся, внезапно погасли тусклые огни, освещавшие пространство - только вдалеке виднелся белый свет. Его двуручник! Прутья, стягивавшие Натани, были разрублены в мгновение, девушка подхвачена на руки - и вперед, наверх, быстрее!

Воды уже по пояс, и любой скелет, дотронувшийся до влаги, превращался в груду костей, вампиры таяли с диким утробным воплем, привидения мчались без оглядки, послушники просто стояли и медленно уходили под воду - под воду, освященную мужеством, доблестью и страстной любовью. Но Олорин не видел ничего, он бежал, бежал наверх, к выходу. Много раз выручал его клинок, теперь он освещал дорогу.
С каждым его шагом вода вокруг ступней расступалась, очищая путь, и залы заполнялись один за другим, и служители смерти находили покой один за одним... Поворот, и еще, и еще, и вот лучи света впереди манили к себе, и вот громкое ржание Вершителя пробилось сквозь шум потопа... Внезапно Олорин споткнулся прямо у выхода, обо что-то, не тающее в святой воде, но он сохранил равновесие, подобрал предмет - им оказалась книга - и выбежал наружу.

Из могучих, застилавших солнце, туч, шел ливень - такой ливень, которого не смогли бы припомнить даже старожилы. Но ни одна капля не касалась ни паладина, ни ту, ради которой он шел на смерть, ни его верного коня, скачущего во весь дух по еле заметной тропе. Но что было важнее - ливень не прикоснулся своим плачем к надежде Олорина, к книге, озаглавленной "Истинное воскрешение"...