Собирайтесь вкруг, и я расскажу вам историю о Создателях...

Ярко-оранжевые языки пламени весело плясали в камине, отражаясь в вертикальных зрачках глубокого синего цвета. Паладин перевёл свой взор на обширный зал таверны, к коему он всё это время сидел спиной.

- Ты уверн, что это... - услышал он вдруг чей-то робкий голос, встрепенулся, но потом понял, что обращались не к нему.

Голос был детский, и разговаривали дети же, - эльфёнок, человеческий ребёнок, гномёнок и минотаврёнок. Паладин усмехнулся с долею удивления, недоумевая, как могла сойтись столь разношёрстая компания... Было интересно, что свело их вместе. Паладин прислушался...

- Он, он, - уверенно кивал эльфёнок, - Видите, зрачки вертикальные? И волосы белые такие, серебристые! Он, говорю же вам!

- А мало ли мутантов в Землях? - не соглашался гномёнок, - Подумаешь... Выброс магии Хаоса в одной конкретно взятой территории способен породить множество чудищ. Как вот этот, например...

И гномёнок кивнул на сотоварища-минотавра. Тот оскорблённо набычился, из ноздрей его повалил пар, и паладин понял, что пора бы уже и повлиять на ход разговора...

- Дети, кто вам нужен? - с улыбкой спросил он, повернувшись к компании.

Ребята, как один, оробели - никто не решился заговорить первым. Гном подтолкнул эльфа, и тот, оступившись, букально вылетел вперёд, став прямо перед паладином. Опустив глаза лиственно-зелёного цвета, он пробурчал:

- Сэр, это вы - новопровозглашённая Легенда Земель?

- Я, - улыбнулся паладин.

- И вы - Сильвер Фредерик Линкс, паладин Рыси?

- Я, - повторил Сильвер.

Дети хором присвистнули.

- Хотя я и сам не знаю, чего это меня приспичило легендой объявлять... - смутился паладин и откинул со лба длинные волосы, - Вы, дети, разыщите леди Эйрмейдж, или сэра Эйналя Шантиса... Вот то были легенды так легенды, а я - так...

Но дети не слушали. Им неважно было, кто этот человек, за что его провозгласили Легендой, что он сделал для этого и чего не сделал... Лишь одно было для них значимо: они разговаривают с носителем выского звания. А носитель высокого звания обязан знать какие-нибудь интересные истории...

Паладин не успел и оглянуться, как был окружён детьми, жадно взирающими на него и приготовившимися слушать. Деваться было некуда...
- Я расскажу вам, - начал паладин, снова вперив взгляд в очаг - мысли были где-то далеко... - историю о существах высших, взирающих на нас из глубин Астрала... Существах, чья бесконечная воля породила этот мир и многие другие. Существах, знающих всё... и обречённых на разгадывание загадок, данных им ими самими...

Я расскажу вам о Создателях...

«Со светом придет тьма, с жаром придет холод, с добром придет зло…»
Эти слова повторял человек, шедший по пыльной деревенской дороге на восток, навстречу солнцу. Человек был облачен в простой плащ из грубой ткани, в который, несмотря на жару, он постоянно кутался, такие же простые походные сапоги… Ни к чему рассказывать, во что он был одет – так одеваются все странники. Крепкая, добротная ветка трасенкала, прозванного в народе «сухим деревом», служила ему посохом. Она была обработана грубо, на скорую руку и служила лишь прямой своей цели. Из украшений случайный наблюдатель (хотя кому придет в голову наблюдать за бродягой?) отметил бы только набалдашник из прозрачного камня, который почти наверняка являлся поделкой из стекла.
Путник шел медленно, останавливая взгляд на каждой мелочи, каждой детали, которые не любой заметит. Он с нескрываемым интересом наблюдал за зии, крохотным насекомым, сражавшимся за еду со вдвое большим, чем он, перламутровым жуком кваадлаа. Путник наблюдал, как колышется трава, как плывут облака. Чувствовал малейшее дуновение ветра и каждый лучик солнца, падающий на землю. Слышал, как шепчутся листья… Казалось, все для него ново, но это впечатление ошибочное.
- Боги в помощь, мил человек! – крикнул кто-то путнику.
Тот оглянулся и рассеянно улыбнулся в ответ. Кричал молодой крестьянский парень, лучащийся радостью. При желании путник мог пересказать всю жизнь этого крестьянина, но сейчас для него было важно одно – в парне клокотало Добро.
«С добром придет зло…» - еще раз повторил про себя путник и тут же помрачнел. Даже шаги его стали менее уверенными.
- Добро… - бормотал путник, - Добро, зло… Как же разделить их, не нарушив равновесия? Как отделить друг от друга так, чтобы зло никогда не соединялось с добром?
Путнику был нужен мир, состоящий из одного только Добра. Но он помнил также суровый Закон Равновесия и третью его поправку (Правила Мироздания, том II): «Создавай сколь угодно того, что противоположности не имеет. Ежели имеет то, чем ты желаешь свой мир наделить, противоположность, то имей ввиду: с появлением того, что ты желаешь создать, в тех же размерах появится и противоположность его…»
Вдалеке уже вздымались клубы пыли. Путник знал, что это такое, что спешит сюда, дабы привести этот мир в то состояние, из которого он вышел – в мир пустой, холодный и каменистый, а затем и вовсе в пустоту. Как же хорошо, что тот веселый парень, крестьянин, даже и не ведает об этом – для него все кончится быстро, безболезненно, как пришествие сна. Без злобы, без паники, без боли…
Если путник до этого сомневался еще в своих действиях, то, увидев мускулистого громилу, домогавшегося молодой крестьянки, он укрепился еще больше во мнении, что мир не удался.
Клубы пыли, нереальной, словно тень, пыли, которая до этого летала по астральным просторам, приближались, и вот путник, не моргнув глазом, вошел в них… Он не умер, он не мог умереть. Порыв колкого ветра содрал него плащ, начал терзать плоть и ломать кости. Превозмогая боль, терпя ее, как наказание за то, что он дал миру и его обитателям жизнь лишь затем, чтобы через каких-то десять тысяч лет отобрать ее, он воздел окровавленную, покрытую остатками плоти руку и выкрикнул два слова, звону хрусталя подобных…
Закружили и подхватили его астральные ветры, и понесли прочь от умирающего мира. Краем глаза, который еще не растворился в пыли, он видел, как погибает мир, над которым он корпел без малого миллион лет.
Ветры несли его мимо звезд и других миров, кидал в туманности и черные дыры, проносил совсем рядом со вспыхивающими и тут же угасающими сверхновыми, и наконец закинул в карман подпространства, туда, где собирались, отдыхая от сотворения миров и обсуждая последние новости, все Создатели.

Спрыгнув со звездного уступа, наш Путник (создатели не имеют имен, так назовем же нашего героя тем именем, под которым он предстал пред нами в самом начале) приземлился на выстланный светом пол и отряхнулся от обуглившихся и почерневших костей – последнего напоминания о его земной оболочке.
Ни один смертный не видел того, что видят каждый день (хотя что день для высшего существа?) Создатели. Залитый светом бесконечный зал, расположенный в углублении, выбитом в самом астральном пространстве. И свет этот не имел каких-либо источников, ибо сами Создатели представляли собой ничто иное, как Свет.
Наш Путник источал свет темного, глубокого синего цвета.
- Рано ты как-то, - сказал какой-то Создатель, видимо, давний знакомый Путника, - Что, не удалась задумка?
- Нет, - пожал лучами Путник и материализовался в другом конце зала, - А ты ожидал чего-то другого?
- Если бы ты сумел вырваться за рамки Закона Равновесия, это было бы самое значительное событие за последние пять миллиардов лет… - укоризненно ответил Создатель, материализуясь вслед за Путником.
Пять миллиардов лет назад, как помнил Путник, некий смертный, эльф, сумел дорваться до управляющего механизма собственного мира и наделал там такого, что Создателю, следившему за этим миром, пришлось в корне все переделывать – заменять молоко в реках на воду, а кисельные берега – на обычные, земляные. Эльфа того сразу же превратили в Создателя, который сейчас трудится над легендарным Идеальным Миром (в котором таки будут молочные реки и кисельные берега) где-то на краю Вселенной.
Путнику идеальный мир был не нужен. Он пытался создать мир, в котором присутствовали вещи, подчиняющиеся Закону Равновесия, но не имеющие своих «противовесов». А это невозможно в принципе. Когда Путник рассказал о своей идее Учителю, главенствующему над всеми Создателями, тот обозвал его глупцом и пригрозил, что, если Путник не прекратит свои бессмысленные попытки и не перестанет переводить миры почем зря, его сделают смертным.
Но Путник пытался. Пытался в тайне от Учителя и многих других Создателей, и о попытках его узнавали лишь самые близкие друзья, такие, как тот Создатель, что подошел к нему сейчас. Некоторые «тайные» миры Путник оставлял, и они образовали неприметное созвездие в труднодоступном краю Вселенной, другие же, такие, как этот, Фаэтон, он безжалостно уничтожал, не в силах совладать со злобой от неудачи.
«Что же делать? – думал Путник, бродя среди звезд и время от времени внося мелкие корректировки в уже созданные процветающие миры… имеющие в себе и Добро, и Зло, - А главное, как делать? Со светом придет тьма, с жаром придет холод, с добром придет зло… Почему? Почему добро не может существовать без зла? Это неправильно!»
Но с Правилами Мироздания спорить было бесполезно, Учитель утвердил их раз и навсегда. Оставалось только искать лазейки и прорехи в этих правилах. Путник нашел их довольно много, и всякий раз, создавая мир с учетом одной из таких прорех, ему казалось, что победа совсем рядом – стоит протянуть лучик света – и поймаешь один из способов создать Идеальный мир, в котором нет Зла либо Добра. Но постоянно отличную идею портили другие законы.
Однажды Путник попытался создать мир с обширными подземными пустотами, куда и была помещена вся негативная энергия, которая может потом превратиться в зло. Таким образом, Путник пытался оградить Зло от Добра, пытаясь создать два совершенно отдельных царства, можно сказать, два разных мира. Сначала все было хорошо – на поверхности царили лишь добрые чувства, дружба, любовь, взаимопомощь, а в подземельях жили злость, коварство, предательство и иже с ними. Но тут в идиллический мир вторгся треклятый Закон Проникновения, и на поверхность выбралась пара злых существ.

Они-то и посеяли смуту в царстве Добра, и от них добрые существа переняли злые чувства и злые дела. Мир тот стал совершенно заурядным, и Путник, взбешенный таким глупым поражением, разбил его одним ударом. Как он потом узнал, осколок поверхности того мира упал в океан мира иного, образовав материк.
- И как же его называют аборигены того мира? – спросил тогда Путник у Создателя, донесшего до него новость о новом материке.
- Не знаю, - ответил тот, - Атлантида, кажется… Да это и неважно…
Это действительно было неважно. Важны были только нынешнее поражение и будущая победа.
Слегка, для профилактики, повлияв на судьбу какого-то мира, Путник отошел от него и побрел в никуда, в астральную тьму, погруженный в свои бесконечно печальные, а иногда даже и злые, мысли.
Создатели, идущие навстречу Путнику к своим мирам, смотрели на него насмешливо, часто с легким оттенком презрения. В их глазах Путник был дураком, муравьем, решившим сразиться с драконом. Они считали, что с Мирозданием не поспоришь, и Путник твердо хотел доказать им обратное.
Так он шел и шел, пока, в конце концов, не уперся светом в плотную звездную стену, ограничивающей собой Вселенную. За этой стеной не было ничего, даже пустоты. Путник недоуменно посмотрел на неожиданное препятствие и продолжил свой путь уже вдоль стены, положив на ее поверхность несколько лучиков.
- Грустим? – вдруг окликнул его кто-то.
Он метнул свое сознание туда, откуда донесся голос, и увидел сноп ярко-зеленого света. Путник сразу узнал эти лучи, их беспорядочное мельтешение… Такие лучи могли принадлежать лишь одному Создателю на свете, единственному в своем роде. Тому, который сейчас должен был создавать Идеальный мир.
- Что ты здесь делаешь? – удивился Путник.
- Гуляю, - просто ответил Создатель, и Путнику показалось, что в лучах его света скользнула земная эльфийская улыбка, - А вот что делает такой великий новатор, как ты, здесь, на краю Вселенной?
- Вот я действительно гуляю… - проворчал Путник и хотел было продолжить свой путь, но эльф снова крикнул:
- Эй, может, ты еще и размышляешь о чем-то?
Путник удивленно воззрился на эльфа, и тот еще раз улыбнулся.
- Да, - с легким раздражением ответил Путник, - Размышляю. И что с того? Удивлен, что дурак, решивший пойти против Мироздания, вообще способен думать?
- И это тоже, но твоя идея мне интересна…
Дальше они шли рядом. Некоторое время Путник молчал, эльф же, судя по всему, не желал заводить разговор первым.
- Ну? – не выдержал Путник.
- Что – ну? – деланно удивился эльф.
- Чего такого интересного в моей идее?
- Только то, что никто раньше просто не додумывался до этого.
- Что же ты тогда идешь сейчас рядом со мной, раз все так просто?
- Мне интересен следующий способ, которым ты собираешься осуществить свою мечту.
- Не знаю.
Они помолчали еще некоторое время.
- Знаешь, - сказал вдруг Создатель, - В бытность мою эльфом мой мир, один из многих миров, населенных абсолютно одинаковыми существами типа людей, гномов и прочих орков, постоянно раздирали всяческие войны. Они не прекращались ни на минуту. Эльфы, не желающие опускать луков, воевали с гномами, упорно кующими все новые боевые молоты. Люди, никогда не вкладывающие свои мечи в ножны, десятками убивали орков, не ведающих жизни без постоянно окровавленного топора. Конечно, находилось место добру, чести, благородству, но их изживали зло и кровожадность… И лишь одно место я знал, где не было ни зла, ни добра, но которое было густо населено тварями земными…
Он немного помолчал, ожидая вопроса со стороны Путника, и, когда такового не последовало, продолжил сам:
- Это место находилось в долине, окруженной кольцом скал, и являлось обыкновенным лесом. Но из-за непроходимых скал ни люди, ни гномы, ни эльфы, ни орки так и не сумели проникнуть туда. Лес был заселен животными, и только ими. Создатели все знают о балансе материй, о том, как одним щипком воздвигнуть гору и о прочей чепухе. Но вот о сущности живого существа Создатели не знают почти ничего.

Но вот о сущности живого существа Создатели не знают почти ничего. Не знают того, что разумные существа разделились на две стороны. Одна построила свою жизнь на условностях, которые породили такие понятия, как добро и зло, и эта сторона – всяческие люди и гномы. Другая сторона не признала условностей и продолжила жить реальной, истинной жизнью, не отягощая ее добром и злом. Первая сторона считает вторую безмозглой и неразумной, и нарекла ее презрительно «животными», полностью окунувшись в свои условности. Это не подсказка, Создатель. Это просто то, над чем ты должен поразмышлять.
Путник даже не знал, что сказать. Почему-то ему казалось, что эльф рассуждает неправильно, но он не мог сказать, почему.
- Подумай, - улыбнулся тот, - А я пока пойду создавать свой мир… С добром, со злом, но – идеальный…
Путник еще раз поблагодарил эльфа и, собрав весь свой свет в одну точку, метнул его в свободное от других миров место. Предстояла трудна и долгая работа… И только в ее процессе Путнику пришла в голову та же мысль, что и эльфу. Животные не могут ненавидеть и не могут убивать ради удовольствия… В них нет зла. Обрадованный догадкой, Путник стал работать вдвое активнее. На этот раз он знал, что на верном пути.

«Со светом придет тьма, с жаром придет холод, с добром придет зло…»
Повторяя эти слова, путник усмехался. В окружении животных, он чувствовал их сущности. Пасущаяся на луге лошадь выражала флегматичность и неторопливость, но – не зло. Строящие плотину бобры выражали старательность и созидательность, но – не добро. Они просто делали то, что должны были делать, не нарекая это бессмысленными именами.
Перескакивавшая с дерева на дерево белая рысь нашла гнездо какой-то несчастной птицы и теперь лакомилась ее птенцами… Но это никак не было зло. Рысь убивала ради пропитания, как и та бедная птица. Как и многие в этом новом мире…
Путник не чувствовал здесь зла. Значит, было одно добро? Наверное, так оно и есть, ведь добро неразличимо на фоне добра, как белое неразличимо на белом. Путника это не волновало. Он преодолел рамки Мироздания, создав мир, в котором нет зла… А возможно, и добра.
Он встал и пошел на восток, навстречу солнцу, поглаживая идущую рядом сытую рысь…

- Видимо, тебе действительно удалось сделать мир своей мечты… Возможно, даже идеальный… О нем прознали в других мирах и тоже дали ему имя, как этой твоей Атлантиде.
- Да? Какое?
- Не помню. Кажется, Рай.

...и паладин оторвал взор от камина. Дети сморели на Сильвера то ли удивлённо, то ли восхищённо, с каким-то немым непониманием... Не этого они ожидали от паладина. Они ждали рассказов о битвах, о Мече и Магии, о королеве Катерине и короле Роланде, о Войнах за Наследство и великих подвигах безвестных героев...

Что за Создатели?..

Что за непонятные, ненужные проблемы и загадки?..

Паладин в упор посмотрел на ребят и снова устремил взор в пламя. Дети, перешёптываясь и оглядываясь, поспешили к выходу из таверны.

Наступала ночь...

...Случайно оказавшийся рядом огр с кряхтеньем отлип от стены и полез под стойку за дубцом, ворча по дороге:
- Саздатяли, суздальтялы, сизодятлы... Аггррррх! Нет создатьля кромь Гррроха, а остальной - его мяс!
Шло время. Легенда все так же сидел и устремлял взор в пламя когда ему на плечо легла широкая огрячья ладонь. Вслед за ладонью появились два очень внимательных глаза на зеленой морде, и зубастая (но не злая) пасть:
- Гррррх... сэр! Ваша Гррроха знать?

Паладин почувствовал на своём плече чью-то шершавую руку. Он оглянулся, и взгляд его наткнулся на бездонный провал, усеянный острыми зубами... Впрочем, переведя взгляд чуть вверх, он понял, что это была всего лишь пасть некоего огра...

- Гррррх... сэр! Ваша Гррроха знать? - хрипло спросил огр.

- Грррох? - отстранённо улыбнулся Сильвер, - Да, я слышал о нём... Немногие любят этого Создателя. Он довольно груб, криклив, надменен, его миры жестоки и столь же грубы... Но те, кто умели разглядеть в нём достоинства, навеки становились его друзьями.

Благородство, честность, прямодушие, смелость - одни из немногих основных качеств, присущих этому Создателю...

Паладин немного помолчал и продолжил:

- Возможно, огр, тебе интересно будет услышать историю о Грррохе и Вселенском Дубце? Таверна пустеет, мне будет не хватать собеседника...

Несколько мгновений Шнапс стоял в полном молчании. Дубец, крепко зажатый в его второй руке, вдруг выскользнул из цепких пальцев и заставил пол таверны содрогнуться от мощного удара. Что-то пушистое с воплем метнулось через весь зал из-под табуретки рядом, вскочило на подоконник и с укоризной уставилось на нарушителя спокойствия.
Не обращая внимания на Элвиса, огр вновь разинул свою пасть и выдохнул прямо в лицо паладину:
- МОЯ ДА!

Моргот сидел в углу и краем уха слушал историю, которую рассказал Рысь.
"Да..." - подумал он. - "Что не говори, тот Создатель был молодец. Только вот Фаэтон жалко... Хороший должен был получиться мир."
В душе Моргот чувствовал себя виноватым. Ведь всё-таки следить за Равновесием во всех мирах было его обязаннастью...
Моргот тяжело вздохнул и отхлебнул немного пива из кружки. Потом он поднялся, открыл межмировой портал и изчез: его ждал очередной мир с нарушенным равновесием...