Сердце Дракона

Человек не может жить без мечты, и Марк, всегда мечтавший быть признанным художником, хотел во что бы то ни стало стать им.
Фортуна как будто улыбалась ему, когда его, мальчишку двенадцати лет, заметил известнейший на весь Конантоль мастер кисти и красок – Лукас Стравио. Художник как раз ехал во дворец на аудиенцию у императора, когда из окна кареты увидел мальчика на обочине, старательно выводившего на каменной глыбе причудливый рисунок. Марк сам не мог понять, что так поразило Лукаса в его, казалось бы, совершенно элементарной работе, однако художник приказал карете остановиться и подошел к мальчику. Марк помнил то впечатление, которое произвел на него этот гордый, словно орел, человек. И вправду, определенное сходство с этой хищной птицей у Лукаса было. Острый, длинный нос, глаза темно-янтарного цвета, длинные черные волосы. И взгляд холодный и равнодушный. Марк вначале подумал, что его хотят наказать за что-то. Он не был изнеженным. Живя в небогатой крестьянской семье, где всегда было место невзгодам и редко – радости, Марк никогда никому не доверял и уж точно был уверен, что богатый вельможа не сделает ему ничего хорошего. Попытка убежать была прервана властным голосом, который велел не двигаться с места. Марк застыл в страхе, глаза его заслезились. Тем временем Лукас, холодно взглянув сначала на мальчика, затем на его рисунок, спросил жестким, нетерпящим возражений, тоном:
- Что это?
- Где… а, это…– язык Марка заплетался, но он боялся разозлить господина и собравшись с духом, ответил, - это дракон.
- Кто? – Лукас удивленно поднял брови.
- Дракон… извините, я правда ничего не делал! – Марк уже не мог себя сдерживать. Волнение и страх переполняли его, и глупо было бы его осуждать за это. В то жестокое время, когда аристократы имели все, включая жизни простых людей, страх при виде вельможи переполнял не одно крестьянское сердце.
- И это тоже не ты делал? – рассмеялся Лукас, указав на рисунок. Его изрядно веселил тот факт, что сам его вид внушал столь огромный страх.
- Нет… это я… - неуверенно пробормотал мальчик.
- Ну, тогда хватит реветь. Покажи, где ты живешь! – велел художник. У Марка не было другого выхода, кроме как проводить Лукаса и его охранников к своему дому. Он помнил, как гордой походкой художник входил в покореженный дом, как провел там всего несколько минут и выходил оттуда с довольным видом.
- Ты поедешь со мной, – просто сообщил он Марку. Вдруг Марк перестал бояться. Страх сменило другое чувство - тоска. Мальчик понял, что поедет он не на пару дней и неизвестно, когда снова увидит родителей, родной, пусть и полуразрушенный дом. Они даже не вышли, не попрощались.

Марка увезли в столицу, где следующие два месяца он жил в особняке Лукаса, работая у него подмастерьем. Марка ни разу за это время не выпустили из особняка. В самом лучшем случае его выпускали в парк, что находился на территории поместья художника. Но покинуть его было просто невозможно. Иногда Марку казалось, что Лукас хранит его словно какую-то реликвию, не выпуская из поля зрения и ежедневно проверяя его сохранность. Особенно хорошо Марк убедился в этом, когда однажды залез на дерево в парке поместья, а с него забрался на каменную ограду, окружающую особняк. Какой-то слуга, заметив его, заорал диким голосом. Несколько секунд спустя десятки слуг и охранников особняка бежали к нему. А еще чуть позже, он был заперт в подвале и полностью уверился в том, что он в тюрьме. Больше его не выпускали в парк.
В особняке, не имея возможности попасть на улицу и хотя бы на несколько минут избавиться от давления этих стен, Марк испытывал только одно чувство – тоску. Он свыкся с ней, она стала частью его жизни. Марк имел не больше прав, чем слуги в особняке. Его ежедневно окружала атмосфера злости и презрения. По крайней мере, Марку казалось, что именно эти два чувства испытывает Лукас по отношению к нему. За все это время мальчик так и не понял, зачем он был нужен Лукасу. Почему тот выбрал именно его для этих мучений, ведь вначале ему показалось, что мастера заинтересовала его работа. Но за все это время Лукас ни разу не заинтересовался его рисованием. А Марк старался, действительно старался. Он нашел в кладовой несколько чистых листов пергамента со старыми красками и все свободное время посвящал рисованию. Его любимой темой был дракон, огромный золотой дракон. Марк любил мечтать о том, что он садится на спину дракона и возносится в небеса, ныряет в пушистые облака и все это время чувствует себя в безопасности, чувствует, что он под защитой древней и мудрой рептилии. И только это, только это чувство олицетворялось у Марка со свободой. Представляя все это, мальчик рисовал дракона. На фоне облаков, лесов, рек. Иногда Марк замечал, что его рисунки пропадают, но не обращал на это внимания и рисовал их снова.
И неизвестно, сколько бы длилась такая жизнь, если бы однажды Лукас не позвал Марка к себе в кабинет. Сказать, что Лукас выглядел необычно, означало бы не сказать нечего. Мастер был просто неузнаваем. Волосы растрепались, лицо было понурым, кое-где стали отчетливо видны незаметные раннее морщины. Художник велел ему сесть и спросил:
- Ты знаешь, что такое «Честь Творца»?
Мальчик сразу заметил странную и непривычную вежливость, с которой Лукас общался с ним. Его голос не отражал ни злости, ни презрения и от того выглядел фальшиво.
- Конечно, знаю. Это самый известный конкурс художников, проводится каждые пятьдесят лет…
- Именно! – перебил Лукас Марка, - и через месяц пройдут ровно пятьдесят лет с конца прошлого конкурса, и будет объявлен новый, как думаешь, хочу ли я победить? Думаешь, хочу?

Глаза мастера запылали фанатичным огнем. Он вскочил и, схватив Марка за руку, дернул за собой, ведя в другой зал. Пройдя некоторое время по коридору, Лукас подошел к огромной двери, около которой стоял добрый десяток охранников в крепких кольчугах и с огромными, острыми, как бритва, секирами. Все стражники при виде хозяина тут же застыли каменными фигурами, и даже их глаза были устремлены в одну точку. Да, не только Марку доставалось от Лукаса Стравио. Тем временем художник подошел к двери и, вытащив древний потрепанный свиток, стал что-то нашептывать. Маркус понял, что это защитная магия, которую Лукас использовал для охраны того, что было за дверью. Мальчик успел почерпнуть некоторую информацию о магии, но думал, что магия доступна только тем людям, что имеют право наименовать себя магистрами. Об использовании магии смертными он даже не подозревал.
Тем временем заклятье было снято, и дверь отворилась. Впихнув Марка в зал и войдя сам, Лукас затворил дверь. Марк огляделся. Он находился в огромном помещении, освещенном сотней факелов. Оно было настолько большим, что Марк решил, что он находится под землей. Только сейчас он вспомнил, что изрядный путь по коридорам он прошагал по лестнице, вниз. Противоположная от двери стена зала была полностью прикрыта черным полотном. Около полотна стояли многочисленные помосты и лестницы, было ясно, что за ним скрывается огромная картина. Оставив Марка около входа, Лукас быстрыми шагами направился к полотну. Подойдя к нему, он резким движением дернул какую-то ленту, и ткань разошлась в стороны, предъявив взору Марка огромный холст. На нем был изображен дракон. Черный дракон. Огромная черная рептилия взирала на Марка. Из ее раскрытой пасти вырывались клубы дыма и языки огня, огромные янтарные глаза сверлили и как бы проникали вглубь сознания, неся с собой лишь боль и разрушения. Глаза Марка расширились, он готов был заорать. Его идеал защиты, свободы, доброты был превращен в смерть и хаос.
- Не нужно мне победы в конкурсе! Не нужно! – вдруг заорал Лукас, - мне нужна только власть!
Лукас подбежал к Марку и больно сжал его за плечо, произнеся:
- И этот дракон принесет мне власть! Ты, наверное, не знаешь, но картины в конкурсе проверяются могущественным артефактом – Посохом Творца. В легенде говорится, что та картина, что будет нарисована идеально, оживет! Я следил за тобой, за твоей техникой – ты рисуешь идеально и этот дракон обязан тебе! Я долго наблюдал, просматривал твои рисунки, и теперь я могу быть уверен, что этот дракон нарисован не хуже. Он оживет, и в этом будет твоя заслуга, мой маленький друг.
Лукас улыбнулся, и его улыбка выглядела зловеще. Дальше было как в тумане. Марк не помнил, как пробежал через стражников. Он смутно слышал, как Лукас истошно вопил «не трогать это ничтожество», так как некоторые стражники явно намеревались пырнуть его своей секирой. Он не помнил, как бежал сквозь коридоры, как бежал все выше, выше, пока не добрался до верхних комнат. Вбежав в одну из них, ту, где он все это время рисовал, бросился искать бумагу. Искать бумагу и рисовать. Марк больше не был человеком, он был кистью. Он полностью перевоплотил свою сущность в орудие труда. Он рисовал и вкладывал в свой рисунок всю свою душу, всю надежду, что еще оставалась в его сердце.
- Нет… - бормотал Марк, - этот дракон не обязан мне, не обязан. Он не будет жить, не должен, я не прощу себе этого… не нужна мне такая мечта… такой ценой…
Марк не заметил, как пролетели сутки. Лукас, видно, не знал, как с ним поступить, возможно, он не ожидал такой реакции и пока не беспокоил его и не искал. Он был уверен, что тот не убежит, и пока для него это было главным.
Тем временем изможденный Марк уронил голову на пергамент, чудом не задев еще не высохшую краску и краем глаза любуясь своим творением и своей надеждой. Сердце дракона. Золотое сердце, нарисованное красками, чуть ли не билось…

- Да, меня очень испугал этот дракон, Мастер. Я слишком слаб, чтобы видеть ваше творение, по сравнению с которым мое – не достойно называться даже драконом.
- Да, ты действительно жалок, я в тебе сильно разочаровался… что это ты держишь в руке, ничтожество?
- Это? Это сердце, Сердце Дракона. Я подумал, что ваш дракон будет обладать еще большей мощью, если у него будет такое сердце… посмотрите, оно так и излучает огонь!
- Любопытно… да, оно действительно великолепно… ты все-таки не так безнадежен, - Лукас опустил руку на плечо Марка и прошептал ему на ухо, - я позволю тебе увидеть, как этот дракон принесет в мир мою власть…

Оставив Марка под присмотром стражи, Лукас отправился в подземелье, где приложил сердце к груди черного монстра. Рисунок исчез, словно впитался в изображенного на холсте дракона. Но это не вызвало удивления мастера.
- Идеально! – только и промолвил он.  Лукас представил себя на императорском троне, представил, как черный дракон вмиг уничтожит императора и всех, кто будет препятствовать ему. Власть туманит разум, и разум Лукаса уже нельзя было пробудить…

Дворец излучал торжество. Это была традиция императорского двора – устраивать конкурс во дворце, как символ покровительства культуры Конантоля. Приз на конкурс также предоставляла императорская казна. Много золота и драгоценностей, а также графский титул, ждали победителя. Но Марк знал, что в этом конкурсе победителя не будет, а будут только проигравшие. Он вместе с Лукасом приехал в карете. В карете кроме них сидел еще один человек. Магистр. Без него доставить сюда холст, не испортив, было бы невозможно. Магистр обошелся Лукасу очень дорого, но только он мог своей магией поставить на картину защитное поле и все это время нести ее до дворца по воздуху. Ведь в карету холст не вмещался.
Огромная тронная зала, где должен был проводиться конкурс, была заполнена толпой людей. Все были здесь – магистры, графы, бароны, лорды, чиновники, и просто удачливые люди, которым удалось получить приглашение. В центре залы, отгороженном от толпы цепью стражников в серебряных доспехах, находился трон, на котором восседал император. Он был молод – с виду ему было лет двадцать. Он с интересом осматривал картины, которые были размещены на стенах.
Пришло время конкурса. Толпе велели угомониться, и она вмиг затихла, не желая, как видно, быть угощенной острыми мечами. Для Марка время ползло, словно гусеница, и он желал только одного – чтобы все быстрее кончилось. И вот, в залу вошел придворный магистр – самый могущественный магистр Конантоля. Он нес в руках чудесный посох, который заставил Марка вырваться из небытия ожидания и внимательно его рассматривать. Посох сделан из невиданного материала, который излучал волшебство. Его верхушка была выполнена в виде короны, на которой находился красный кристалл. Магистр поочередно дотрагивался кристаллом каждой из работ. И вот пришла очередь черного дракона. Перед тем как дотронуться до него, магистр долго смотрел на работу Лукаса. Словно думал: а стоит ли рисковать. Марк заметил, что император тоже с откровенным страхом поглядывал на рептилию. Возможно, помедли магистр еще чуть-чуть, и он приказал бы не дотрагиваться до дракона артефактом. Но было уже поздно – медленно, словно во сне, магистр коснулся кристаллом дракона. Вначале ничего не происходило, и Марк уже было хотел закричать от облегчения и счастья.
Но вдруг картина начала разрушаться. С нее стекала краска, буквально накрыв волной стоящих близко людей. А под ней заблестела чешуя. Настоящая. Секунда, и душераздирающий рев огласил стены дворца. Первая волна огня сожгла ближайших к дракону людей. Хищно оглядевшись, дракон двинулся к императору. Тот в страхе стоял, словно статуя, и взирал на грядущую смерть. Народ пытался бежать, но дракон меткими огненными струями сжигал всех, кто приближался к выходу. Лукас со страхом взирал на свое творение, но явно не жалел о нем. По мере того, как дракон, не трогая его самого, уничтожал других людей, лицо Лукаса становилось все более и более торжествующим. Марк был в отчаянии: неужели все провалилось, неужели ему не удалось изменить дракона? Он проклинал себя, думал о своей глупости, с которой поверил в то, что сможет, нарисовав жалкое сердце, изменить сущность дракона. А дракон уже приблизился к императору вплотную. Стража была мертва, и только их обуглившиеся трупы распростерлись подле королевского трона. Словно что-то обдумывая, дракон смотрел на императора. Открылась черная пасть…

Внезапно раздался хлопок. Потом еще один, и еще – как будто что-то падало на почерневший от гари пол. И тут Марк увидел, что чешуя, чернее ночи, отваливалась от дракона, обнажая золотую, излучающую свет. Дракон заревел и ревел все громче, громче, и вдруг его окутало яркое сияние, которое ослепило Марка. Когда он снова смог разлепить глаза, перед его взором предстал прекрасный золотой дракон. Только что рожденный, он оглядывал происходящее. Раздался крик. Крик ненависти и отчаяния, и в эту секунду огненное дыхание ринулось в сторону Марка и сожгло то, что было за ним. Обернувшись, Марк увидел прямо за своей спиной, обугленный труп Лукаса, в руке которого был кинжал. Дракон подошел к Марку и опустил свою голову перед ним. А тот не слышал, что император орал и звал стражу, что магистр готовил какие-то смертельные заклинания. Марк посмотрел на разрушенный купол, на небо, и улыбнулся.

Он сел на спину дракона и вознесся в небеса, нырял в пушистые облака и все это время чувствовал себя в безопасности, чувствовал, что он под защитой древней и мудрой рептилии. Чувствовал себя свободным.

Почему меня преследует стойкое ощущение, что я это уже где-то читал?

Дракон даже может напомнить где – на конкурсе Царкона, куда дракон выставил свой рассказ и который прошел во второй тур. Вот только, дракон ранее не замечал за темным эльфом плохой памяти. Далее, попросил бы высказываться в теме, только в случае комментариев к моему рассказу.