Соседи (рассказ)

Соседи

Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого.
Г.Ф. Лавкрафт

1.

***

Дверь отворилась тихо, почти беззвучно, и человек в кресле едва не вздрогнул от неожиданности. Гость даже не удосужился постучать.
- Александр Владимирович? Не отвлекаю?
- Проходите, - человек в кресле промокнул лысину платком. – Вы от Олега Михайловича?
- Николай, - мужчина кивнул и, подойдя ближе, протянул руку.
Александр Владимирович ответил на рукопожатие, хотя подниматься с удобного офисного кресла ему не хотелось. Чем больше становился его живот, тем меньше ему хотелось двигаться.
Гость, крепкий мужчина за сорок, сел напротив, расстегнув наглаженный пиджак дорогого костюма. Свой кожаный дипломат он примостил на соседнем стуле.
- Думаю, вы знаете, зачем я здесь?
- Хутор Зеленый? Да, знаю, - Александр Владимирович наклонился, открыл шкафчик письменного стола и достал из него полиэтиленовый пакет. Самый обыкновенный непрозрачный пакет с эмблемой какого-то супермаркета. Горлышко перевязано черной нитью и опечатано самодельной биркой.
- Кроме того, нас интересует ноутбук и сотовый телефон, - Николай откинулся на спинку и посмотрел на собеседника.
- Они испорчены. Их не стали изымать, - Александр Владимирович разорвал пакет и достал из него обожженную по краям тетрадь.
По кабинету растекся слабый запах гари.
- Прочтите его, - гость кивнул на закопченный предмет.
- Простите? – опешил Александр Владимирович.
- Читайте, - с нажимом повторил Николай. – Мы должны знать все.
Хозяин кабинета пожал плечами и надвинул на нос очки. Любого другого за подобное хамство он бы уже распял, но шутить с этими ребятами – себе дороже.
- Дмитрий Сергеевич Бурский. Заметки и черновики, - пробубнил Александр Владимирович и раскрыл тетрадь.

***

Это безумие началось с простой поездки за город. Хутор Зеленый… и зачем только я поперся туда? Господи, как трясутся руки… Нужно выпить… (клякса на бумаге) …сать все, пока не забыл. Почему? Хрен его знает. Писанина всегда помогала мне успокоиться. Прийти в себя…
«Что таится за порогом» - так называется мой следующий роман… будет называться. Дерьмовое название, еще рабочее. Но это и не важно. Важно то, что неделю назад ради книги я поехал к другу на дачу. На хутор Зеленый. Лучше бы сидел здесь, в своей квартире, и слушал дебильный грохот перфоратора за стеной.
Игорь отдал мне ключи, не задумываясь. «На, - говорит, - пользуйся. Я там все равно только по выходным бываю». Ну, а я что? Взял, конечно. Работать в тишине – мечта любого писателя. Сосед, гад, задолбал со своим ремонтом. Звук перфоратора мне уже по ночам снится!
А там – природа, воздух, птички поют, речка недалеко от участка течет, банька… Сруб у Игорька добротный, двухэтажный. Мы в нем не одну бутылку водки уговорили. Было времечко.
В общем, взял я ключи у него, собрал шмотки, пива ящик купил на первое время, и поесть, конечно же… (обожженный участок) …грузил все в багажник и двинулся.

2.

Ехал долго. Часа четыре, не меньше. От города до хутора всего километров девяносто с копейками, но сама трасса – это нечто. Все забито. Будто пол-России в отпуска ринулось. Моря им захотелось. Оно, в общем-то, понятно – лето заканчивается, отдохнуть нужно как следует перед работой. А я из-за них в пробках парился. Благо, машина выдержала. «Тойота» у меня старенькая, закипеть боялся. Обошлось, слава богу.
Но заторы – это еще полбеды. Дороги разворочены, словно после бомбежки. Как только разгонюсь - приходится объезжать трещины и ямки. И когда уже научатся класть нормальный асфальт? Германия, Англия, Штаты те же… у них, наверное, этот асфальт – как стекло. Чем мы хуже?
Хотя… сказать по правде, не так уж и сильно мне все докучало… первое время. За окном поднимались горы, покрытые пушистым ковром зелени. Прохладный ветер врывался в открытое окно. Конечно, с дымом моих сигарет и выхлопными газами, но в городе нет и такой свежести. Ну, и в конце пути меня ждала награда за пролитый на водительском сидении пот и потраченные нервы.
Мне не терпелось сесть за работу. Я представлял, как вытащу стол на веранду, разложу ноутбук и пробегусь пальцами по клавиатуре. К тому же…

***

- К тому же, я хотел…
- Александр Владимирович, - Николай нетерпеливо поерзал на стуле, - избавим друг друга от этих соплей.
Хозяин кабинета оторвался от чтения и нахмурился.
- Вы сами просили меня прочесть…
- Кому интересно, как этот писака стоял в пробках, слушал приемник и размышлял о высоком?
Александр Владимирович скрипнул зубами, но смолчал. От нового знакомого его начинало подташнивать. Так и хотелось съездить по его нахальной морде. Будучи простым следователем, он успел наслушаться всякого от шефов. На каждого следователя их вообще штук по десять, наверное. Теперь же, дослужившись до начальника отдела, он и представить не мог, что придется терпеть какого-то выскочку. И не важно, где и кем тот работает.
- Давайте ближе к делу. Нет желания попусту тратить время, - губы Николая тронула едва заметная улыбка.
Александр Владимирович пожал плечами.
- К тому же, я хотел отвлечься… Так… - бормотал он, скользя взглядом по обожженной странице. – Остановился у родника, чтобы умыться… разговорился с дальнобойщиком… - перевернул лист. – Увидел заляпанный указатель… свернул… Так… На дорогах к хутору Зеленый я обогнал всего три или четыре машины… - Александр Владимирович поднял голову и вопросительно посмотрел на Николая.
Тот коротко кивнул.

***

3.

На дорогах к хутору Зеленый я обогнал всего три или четыре машины, двух коров и выводок гусей. Вот и все движение. Интенсивное, чего уж тут скажешь! По тротуарам туда-сюда бродили люди, напоминая сонных мух. Иной раз дорогу моей «тойоте» перебегала облезлая собака с ободранным хвостом.
Последний раз я был здесь месяц назад, если мне не изменяет память. С тех пор ничего не изменилось. Все оставалось на своих прежних местах: задрипанная, размалеванная похабщиной остановка; брошенная хибара с косым забором; старая школа; несколько треснувших бетонных столбов с высоковольтными проводами (куда только смотрит поселковый глава?) и так далее, и так далее, и так далее.
Попадались и приличные дома, но в виде исключения. Люди в хуторе живут бедно… (обожженный участок).
- Командир, дай десяточку, - обратился ко мне местный забулдыга, когда я выходил из ларька. Походил он на тех дворняг, которые перебегали мне дорогу. – Говорю как есть – похмелиться хочу. Дашь десяточку? А я тебе анекдот расскажу.
Не знаю, что бесило меня больше: вонь из его глотки или характерный для алкоголиков акцент… Наверное, под конец поездки меня бесило все. Жара, пробки и сломанный кондиционер в моей «тойоте» высосали все соки.
- Нету ничего, - ответил я сухо и сел в машину, хотя продавщица только что отсыпала мне целую горсть монет. Сдачи, видите ли, у нее нет.
Отъехав метров двадцать от ларька, я свернул с главной. Терпеть оставалось недолго. Убогий асфальт кончился быстро, на смену ему пришла еще более убогая грунтовка. Я притормозил перед глубокой рытвиной, воткнул первую и плавно нажал на газ. По «тойоте» прошла судорога, она дернулась пару раз и медленно покатила меня к временной берлоге.
- Ничего, старая, скоро отдохнем, - пообещал я своей колымаге, ласково погладив парприз. Пальцы мои измазались в пыли, и я отряхнул руку о штаны.
Через пару минут улица опустела, а на смену домам пришли деревья. Еще метров двести я ехал через зеленый тоннель, пока не уперся в развилку. Помедлив секунду, я завернул налево. Отдельный подъезд к собственному дому – это круто, как ни крути.
Сруб Игорька вырос передо мной почти сразу. Почти сразу меня и отпустило. Будем считать, что все раздражение я вылил на того пьяного бедолагу у ларька. Дело оставалось за малым – загнать «тойоту» во двор, разгрузиться, включить подачу электричества, закинуть продукты и пиво в холодильник и… Больше на этот день планов у меня не было. Хотелось напиться.
Сказано – сделано! Пара часов ушла у меня на обустройство, и вот я уже сижу на желтом пластиковом стуле около ржавого мангала. В руке бутылка «Хадыженского», в зубах – сигарета, на решетке шкворчат сардельки… Благодать. Завтра с чистой совестью можно приниматься за книгу. «Что таится за порогом»… (клякса на бумаге ) …мовое название, надо обязательно переделать.

4.

В тот вечер я выпил литра три, поймав себя на мысли, что «первое время» для моего ящика наступит уж очень скоро. На следующий день очухался ближе к обеду, так и не сумев выдавить из себя хоть оду приличную строчку. Голова оказалась пуста, словно пивной кег. Пару раз отключали электричество, что тоже выбивало из колеи. Ноутбук у меня, в отличие от машины, был приличный, да только батарейка поизносилась. Ну и как тут работать? Решил немного поправить здоровье и съездить еще за парой ящиков. Как говорят в народе – сколько выпивки не бери, а в магазин все равно бежать придется.
Только под вечер мне удалось разродиться парой листов чернового текста. Интересно, это только детективы так тяжело даются, или и все остальное? Вечер, правда, выдался приятным. Свет опять отключили, и я, распалив древнюю керосиновую лампу, сидел на веранде, жевал поджаренные колбаски и провожал закат.
Небольшой, изрядно запущенный дворик окружал лес. Душу охватывало чувство уединения, будто на много километров вокруг ни души… приятное ощущение. Вечер омрачил только вопль какой-то птицы, очень похожей на детский крик. Громкий и неожиданный вопль. Впрочем, о нем я забыл минут через пять.
На следующий день мне удалось-таки поработать. Свет вырубался всего раз, зато надолго. Чем не повод сходить на рыбалку? «Раз есть речка, значит есть и рыба», - наивно думал я... (обожженный участок) …за три часа терпеливой засады поплавок дернулся только три раза! Да и бог с ним. Зато получилось обмозговать пару спорных моментов в романе, и я поторопился за ноутбук, дабы ничего не забыть.
По пути назад опять услышал вчерашнюю птицу, но теперь засомневался. Крик действительно сильно походил на детский… или женский, в крайнем случае, но никак не на птичий. Поразмыслив немного, я снова не придал этому значения. Подумаешь, играет кто-то, пищит. С пятого этажа своей квартиры я частенько слышал девчачий визг. Ну и что с того? Собственно, ничего.
Поздним вечером крик повторился. Долгий и протяжный, он сорвался на плач и стих. Я не фанат фильмов ужасов, да и на мир смотрю трезво… да уж, трезво. Пишу это дерьмо, прикладываясь к стакану с коньяком… не важно. В общем, я о том, что в тот момент мне стало как-то жутко… не по себе. Наверное, это одиночество так действует на человека… (клякса на бумаге).
Казалось бы – ну, крик и крик. Чей-то отец – не дурак поднять руку на дочь или молодую жену. Тоже мне, новость! По всему миру такое сплошь и рядом. Однако голос раздавался не со стороны хутора. Шел он от соседнего дома.
Развилка. Первый раз, когда я приехал к Игорьку в баню, я повернул направо и уперся в добротный двухэтажный коттедж. Пустой. С тех пор, насколько я знаю, дом этот так и пустовал. Мы с приятелями, конечно, никогда туда не совались, а с нашего двора ничего, кроме леса, и не видно. Но если бы там жили люди, они бы обязательно жаловались на громкую музыку, которая обычно гремит у нас до утра, на трехэтажный мат… В общем, никто там не жил. Все это знали.
Впрочем, одернул я себя легко. Рез не жили раньше, значит, живут сейчас, а дела чужих семей – не мое собачье дело. Под занавес моего прозрения опять вырубили свет.

5.

Пятница мало чем отличалась от остальных дней. С утра сгонял в ларек за хлебом, колой и сигаретами. Дал аж две десятки местному забулдыге, получив в награду бородатый анекдот. Потом работал, когда позволяли вдохновение и перебои со светом. Когда не позволяли – пил пиво, слушал приемник на батарейках или шатался по округе.
После очередного крика решил прогуляться к особняку соседей. Нет, вправлять им мозги я не собирался. Я вообще не собирался подходить близко. Просто хотел уточнить, поселился ли там кто-нибудь? Вопли начинали меня тревожить. А что, если в заброшенном доме кто-то издевается над несчастным ребенком? Детективы – моя страсть, и фантазия работает только в этом направлении. Проклятая фантазия.
Повернув у развилки направо, я зашагал по убитой грунтовке. Моя низкая «тойота» никогда в жизни не проехала бы по этим ямам и колдобинам. Что мешает новым хозяевам подсыпать дорогу? Черт его знает… (клякса на бумаге).
С того времени, как я последний раз видел коттедж, тот изрядно поизносился. Краска на шифере выгорела, на фасаде – облупилась. Стену второго этажа прочертила тонкая, но длинная трещина. Сарай, одним словом. Тем не менее, кто-то повесил на окна плотные шторы, постарался причесать крыльцо, перед которым тоже навел некое подобие порядка. Автомобиля во дворе не было.
«Поселились, значит», - подумал я и побрел обратно. Вмешиваться в дела семейные я не горел желанием, но с каждым днем желание это разгоралось во мне. Особенно под пиво.
И снова вечер. И снова крики. А я все гадал, у какого урода хватает духа так истязать человека? Первый раз за все время возникло желание позвонить в полицию. Но вместо этого я позвонил Игорю:
- Привет, козлина, чем занят? – ляпнул я, не задумываясь. Так уж у нас повелось.
Приятель на том конце хмыкнул.
- Здорова, Дим, с работы еду. На стену там от скуки не лезешь еще?
- Да нет, работаю потихоньку. Слушай, я тебе чего звоню: кто у тебя по соседству живет?
- Где? – даже сквозь гул я расслышал замешательство в голосе Игоря.
- Здесь, где же еще! Дом двухэтажный, если направо поехать. Ну?
- Да нет там никого.
- Уверен? Там вроде бы поселился кто-то.
- Ну, поселился – и поселился… сейчас, погоди минутку, - какое-то время в трубке гремел только магнитофон. – Ментов проезжал. Так и что? Тебе какое до них дело?
- Кричит там кто-то постоянно. Ребенок вроде.
- Дети постоянно кричат. Я до развода тоже наслушался. Поверь мне. Вообще по ночам не спал первое время…
- Ты не понял. Не грудной ребенок. Девочка… Возможно, и женщина. Как будто ее бьют постоянно. Кричит, а потом плачет.
Едва ли не минуту со мной разговаривал Кипелов. Пытался втолковать, что свободен, словно птица в небесах.
- Да нет, - наконец произнес Игорь. – Кто в эту развалюху с ребенком переедет? Там же мрак…
- Да у тебя целая улица таких дебилов. Кто алкаш, кто наркоман. Я вот думаю, - я замялся, - думаю, может в полицию позвонить?
- Херню не неси. Какая еще полиция?
- А если…
- Слушай, давай так, - Игорь откашлялся, - я по любому завтра приеду ближе к вечеру. Если что – сходим туда, потолкуем с хозяевами. Может, это у тебя крыша едет от твоей писанины.
- Пошел ты…
- Не пори горячку. Я приеду, баньку растопим. Алиса с Дианкой обещали вырваться. Давай, не сходи с ума там.
Игорь уже собирался сбросить.
- Погоди, - оборвал я его.
- Чего?
- Тут со светом совсем беда.
- Знаю. На подстанции что-то там. Никак не починят.
- Ясно. Ну ладно, давай.
- Ага, до завтра.
Сотовый замолчал, а я все сидел на веранде, отмахивался от комаров и размышлял. В голову лезли дурные мысли… (клякса на бумаге).
Еще один крик долетел до моих ушей. И еще один! Страшный крик. Полный злобы и ненависти. Я затушил сигарету и зашел в дом. «Завтра сам схожу к ним», - решил я твердо. Уж лучше треск перфоратора…

***
- … треск перфоратора, чем это.
Александр Владимирович отложил тетрадь, встал, наполнил кружку из кулера и сделал несколько глотков.
Николай сидел тихо, с задумчивой миной.
- Ну, и что вы об этом думаете? – хозяин кабинета снова уселся в кресло.
- А? – гость посмотрел на собеседника, и глаза его прояснились. – А… пока ничего. Нужно дочитать до конца. Весь текст сохранился так же хорошо?
- В основном, - Александр Владимирович кивнул. – Много пятен от коньяка, страницы кое-где обгорели. Хотите взглянуть?
- Пока нет, - Николай отмахнулся. – Продолжайте, пожалуйста.

6.

Суббота, десять часов утра. Нечасто мне приходилось подниматься в такую рань. Тем более, на выходных. Но я твердо решил докопаться до истины если не с помощью полиции, то хотя бы своими силами. Эти крики не давали мне покоя с того самого момента, как я заехал в домик. Не спорю, я просто накрутил сам себя, а сраное чутье подсказывало, что из этого может получиться неплохая история. Еще накануне в моей голове появился зачаток сюжета: частный детектив из города расследует серию таинственных исчезновений в каком-нибудь захолустье… Банально, конечно, но с должным подходом может и выстрелить. Интерес к сюжету, ради работы над которым я приехал на хутор, поугас. По крайней мере, до тех пор, пока я не разберусь, что к чему… (клякса на бумаге) …так я думал.
Из более или менее приличных вещей в моем скромном гардеробе нашлись только старые джинсы и клетчатая рубашка с коротким рукавом. Не бог весть что, но для сельской местности сойдет за деловой костюм. Самих костюмов здесь, наверное, отродясь не носили.
Путь до коттеджа соседей занял немногим больше пяти минут. За это время я попытался прикинуть, что буду говорить и кем представлюсь. Ничего лучше социального работника от местной администрации мне не пришло в голову.
В мою городскую квартиру несколько раз захаживали представители школы. Ученики в основном. Узнавали, нет ли у меня несовершеннолетних детей, посещают ли они занятия, и так далее. Детей у меня нет, а потому разговор не занимал и минуты. Я собирался задать те же вопросы, надеясь, что эти люди не станут копать слишком глубоко и примут все на веру. Сотрудник школы или социальный работник из администрации? Какая разница? (Клякса на бумаге) …ни о том, ни об этом я не имел ни малейшего понятия.
Калитка оказалась не заперта, и я протиснулся во двор, озираясь в поисках собаки. Никто не гавкал, и я облегченно выдохнул. Лишние дырки в моей заднице ни к чему. Дверного звонка тоже не нашлось, и мне пришлось постучаться. Господи, каменный век какой-то.
Едва я обозначил свое присутствие, как захотелось убраться куда подальше. Сердце заколотилось от волнения. Впервые в жизни я собирался прикидываться кем-то, обманывать кого-то совершенно наглым образом. Я уже собирался рвануть с порога, словно нашкодивший паршивец, но топот с той стороны отрезал пути к отступлению. Я торопливо поправил рубашку, откашлялся, и в этот самый момент распахнулась дверь.
- Да? – меня встретила худенькая, невысокая женщина с неухоженными волосами.
- Доброе утро, - сказал я, пытаясь придать голосу твердость и непринужденность. – Я из администрации. Делаю подворный обход. Можно войти?
- По какому вопросу? – спросила женщина немного испуганно, но не посторонилась. – Какие-то жалобы?
- Ничего такого. В вашем доме проживают дети?
- Нет, - выпалила она, не задумываясь. – А в чем…
Я надвинулся на нее… (обожженный участок) …хозяйке волей-неволей пришлось отступить. Еще пара шагов, и я оказался в гостиной.
- Дело в том, - оборвал я хозяйку, - что мне необходимо собрать сведения для местной школы и администрации о том, сколько детей проживает в районе, сколько из них ходят в школу и в какую именно школу. Знаете, некоторые родители предпочитают областную школу. Зря. Здесь тоже прекрасные педагоги.
Женщина только хлопала глазами, слушая мою словесную диарею. Выглядела бедняжка очень усталой: одни синяки под глазами чуть ли не на пол-лица. Тем не менее, следов побоев или ссадин я на ней не заметил. «Значит, все-таки девочка», - подумал я про себя, а вслух сказал:
- Давно вы здесь поселились?
- Ну… - протянула женщина. – Месяца два назад… (клякса на бумаге).
- Значит, вы говорите, что детей у вас нет? – я выудил из наплечной сумки записную книжку с ручкой, помалевал на чистой странице для виду и осмотрел комнату. – А чья эта кукла? Во-он там, на полке около телевизора?
- Никто не сказал, что у нас нет детей, - раздался мужской голос справа.
Я обернулся и увидел хозяина дома, стоящего у спуска в подвал… или погреб. Не знаю, за тяжелой дверью я разглядел только ступени вниз. «Ну и урод», - промелькнуло в голове, и я едва не улыбнулся. Худой, как и жена… даже слишком худой. Недельная седая щетина, впалые глаза, мешки под ними. Замученный вид. И вот это недоразумение колотит своего ребенка?
- У нас дочка, - продолжил мужчина, запирая дверь, - но ее сейчас нет. Она гостит у дяди на побережье. Ее забрали пару недель назад, а привести должны дней через пять. Каникулы скоро кончатся, надо подготовиться к учебному году.
- Да, - подтвердила жена.
- Как вас зовут, и чем вы занимаетесь? – невозмутимо спросил я.
- Валентин Семенов, художник. Это – моя жена, Светлана. (Клякса на бумаге)… домохозяйка.
- А девочка? – спросил я, записывая их имена в блокнот.
- Простите? – мужчина бережно положил ключик в вазу, около куклы.
- Дочку как зовут? В какую школу она будет ходить?
- Лиза, - теперь говорила жена. – В эту школу, мы уже подали документы и уладили все вопросы, так что можете не беспокоиться. У нас все хорошо.
- Сколько ей лет?
- Двенадцать.
- Я бы хотел осмотреть ее комнату.
- Подождите минутку, - процедил Валентин и увлек жену в соседнюю комнату. Кухню, как мне показалось.
Послышался их неразборчивый разговор.
«Да уж, все хорошо у вас», - съязвил я мысленно. Сама гостиная выглядела достойно для дома, пустовавшего долгие годы. Дешевый, но свежий ремонт; пузатый телевизор в углу на тумбочке; полка с вазой, куклой и каким-то мелким хламом; потертый ковер на четверть комнаты, а кроме него – только линолеум; диван-уголок и одно кресло, стеклянный журнальный столик с трещиной. На первый взгляд ничего подозрительного. Люди просто старались обжиться на новом месте.
Меня насторожило поведение четы. Они показались мне излишне дергаными и настороженными. Без причины люди так себя не ведут, а я ведь даже не представился участковым.
Взгляд мой, меж тем, упал на дверь в подвал. Располагалась она под лестничным маршем на второй этаж. «Заглянуть или нет? - размышлял я. – Заглянуть или нет?». Тяжело выдохнув, я подошел к телевизору, запустил руку в хрустальную вазу и выудил из нее тяжелый, покрытый ржавчиной ключ. Еще пара секунд - и я уже открывал замок. Механизм щелкнул, но в это самое время голоса из другой комнаты стали громче.
Сердце мое прыгнуло в горло. На мгновение я даже забыл, как дышать. Резким движением я вынул ключ из скважины, метнулся к полке, бросил ржавую железку на место и отошел к выходу. (Клякса на бумаге)… Дверь в кухню распахнулась.
- Комната Лизы наверху, - заговорил Валентин сухо. – Мы только что закончили в ней ремонт. Будьте спокойны, наша дочь живет в хороших условиях. Не сказочных, конечно, но и мы не миллионеры. Мы вас не знаем, и не хотим, чтобы вы разгуливали по нашему дому.
- А что у вас там? – я указал пальцем на вход в подвал.
- Моя мастерская. Думаю, вам пора, - тон Валентина не допускал возражений.
(Клякса на бумаге) …хозяин буквально вытолкнул меня из дома и захлопнул дверь. Я знал, что они продолжают наблюдать за мной через щель в шторах, а потому еще немного порисовал в блокноте и, не торопясь, вышел со двора. Занятие мое становилось все интереснее, а от адреналина в крови кружилась голова. (Обожженный участок).

7.

Вместо того чтобы повернуть к себе, я двинулся дальше. Хотелось просто прогуляться, привести мысли в порядок. К тому же, у меня кончались сигареты. Вспомнив про курево, я достал из штанов помятую пачку «Кента», вытащил оттуда предпоследнюю, закурил и глубоко затянулся. Боже, ну и цирк же я там устроил! Меня наверняка раскусили, иначе не спровадили бы так быстро… и так настойчиво. Да, они по любому что-то скрывали. Я это знал… ну, или почти знал. Слишком уж подозрительно они себя вели. Или же мне просто хотелось так думать? Но кто-то же кричит в их доме? И вряд ли эта Света. Света… Света… Света… (клякса на бумаге).
До ларька я добрался без приключений. На пути мне никто не попался, даже местный алкаш куда-то подевался. Ну и пес с ним, сэкономил десять рублей.
- «Кент» восьмерку и бутылку тархуна, - сказал я продавщице и протянул стольник.
Та старательно отсчитала мне сдачу и выдала чек.
- Открыть? – указала она на бутылку.
- Да, пожалуйста.
Раздалось слабое «пшик». Крышка звякнула о прилавок, продавщица подняла ее и выкинула в урну позади себя.
Я сделал глоток и уже собирался выходить, когда любопытная идея пришла мне в голову.
- Извините, - я развернулся от дверей и посмотрел на полную женщину, - а вы не знаете, кто поселился в конце следующей улицы, недалеко от деревянного сруба?
- Как их звать – не знаю, но мужик оттуда иногда заходит за продуктами.
- Часто?
- Раз в неделю, наверное, - пожала плечами женщина. – Что-то случилось?
- Нет, ничего. А у них дети есть?
- Понятия не имею. Я не видела.
- Хм… спасибо, - я подошел к двери.
- А точно ничего не случилось?
- Точно, - бросил я через плечо и вышел.
Около ларька я остановился и закурил последнюю сигарету из старой пачки. Продавщица сбила меня с толку. Было странно. Неужели маленькая девочка за два месяца ни разу не заходила в магазин с родителями, ни разу не покупала себе жвачку или чупа-чупс? С каждым часом история эта нравилась мне все больше и больше. Даже если все в итоге оказалось бы просто и банально, это не помешало бы мне прикрутить к скелету неплохой сюжет. В этом я уверен.
Окурок начинал обжигать пальцы, и я запустил его в мусорку. Не попал. Ну и плевать. Никто и не заметит его среди десятка других. Глотнув из бутылки, я пошел дальше. До школы примерно километр, может, чуть больше – не так уж и много. «Подали документы, говорите? Посмотрим», - произнес я мысленно и усмехнулся… (обожженный участок).

8

Солнце припекало, и я потел, как свинья. Тархун оказался лишним, тем более что я почти не хотел пить. Приходилось терпеть и вспоминать свои легкие шорты.
Школа, когда я рассмотрел ее ближе, напомнила мне коматозного больного. Вроде бы и живая, но безжизненная. Впрочем, еще не кончились летние каникулы. Хотя я сомневался, что это одноэтажное здание с маленькой и убогой детской площадкой наберет больше одного класса для каждого возраста.
На пороге меня встретила согбенная вахтерша с веником в руках.
- Вы к кому? Учебный год еще не начался, - проворчала она, поднимая пыль.
А то я не знаю, что не начался (клякса на бумаге).
- Мне к директору или к завучу.
- Директора нет. Только Ангелина Петровна. Она у нас и по воспитательной работе, и старший преподаватель… а ну-ка отойдите, промету тут… Чего хотели-то?
«Тебе-то что, карга старая?» - хотел сказать я, но сдержался.
- Я по поводу перевода узнать.
Вахтерша посмотрела на меня снизу вверх, что-то фыркнула и указала на вход:
- Прямо по коридору, потом налево, а там – найдете.
- Спасибо.
Эхо пустого коридора звонко разносило мои шаги. Чистота и порядок вокруг. На стенах висела детская мазня – всякие радуги, единороги и корявые папы с мамами. Через каждые пять шагов – увесистый горшок с декоративным растением. Прямо образцово-показательное заведение… до первого сентября.
Я, как и говорила вахтерша, завернул налево и сразу же заметил приоткрытую дверь. Без вывески. За ней расположился тесный кабинет с парой широких шкафов, письменным столом, древним компьютером, не менее древним принтером, жужжащим вентилятором и статной дамой средних лет.
- Здравствуйте, - вежливо произнес я, просунув голову в проем. – Можно?
Женщина удивленно вскинула голову – видать, не ожидала посетителей.
- Да, пожалуйста. Уберите куда-нибудь бумаги и присаживайтесь.
Я подобрал увесистую кипу документов со стула и, поразмыслив немного, примостил ее на шкаф. Сел (клякса на бумаге).
- Чем могу помочь? – женщина отодвинула в сторону какой-то рукописный журнал, посмотрела на меня, и я мысленно расслабился.
В ее взгляде не было злобы или неприязни, как часто бывает, только деловой интерес и участие.
- Ангелина Петровна, меня зовут Дмитрий, - почему-то я не стал изменять свое имя. Растерялся, наверное. - Я – дядя Лизы Семеновой. Валя… извините, Валентин Семенов – ее отец попросил меня зайти к вам и сказать, что Лиза пойдет в областную школу. Просил забрать документы, вроде бы он вам что-то оставлял. Сами они сейчас в отъезде, будут через неделю где-то… Ну или можете просто вычеркнуть ее из ваших списков, - добавил я торопливо, - если у вас так не положено. А Валентин тогда сам заберет все, что ему нужно.
Женщина наморщила лоб, переваривая информацию, а я все переживал, что спалюсь. От волнения протараторил все на одном дыхании.
- Что-то я не припомню никакой Лизы Семеновой, - наконец сказала Ангелина Петровна. – В какой она класс переводится?
- Не знаю, - честно ответил я. - Ей двенадцать.
- Седьмой, примерно. Хм… А вы уверены, что родители подавали документы именно в эту школу?
- Так (клякса на бумаге) сказали.
- Хм… - женщина поднялась со стула, подошла к ближайшему шкафу и взяла несколько разноцветных папок.
Какое-то время она копалась в документах, что-то просматривала и листала. Я нетерпеливо ерзал (обожженный участок).
- Нет, - произнесла она, отложив бумаги в сторону. – Никакой Лизы Семеновой ни в шестом, ни в седьмом, ни в восьмом классах.
- Странно, - в этот момент я уже не прикидывался. Результат моих поисков сбил меня с толку. – Может, какая-то ошибка?
- Сейчас… - она подняла со стола потрепанную «нокию» из семейства тех, которыми можно колоть орехи, и набрала номер. – Алло, Мариш?.. Привет, дорогая. Как ты там?.. А я на работе пока… Угу… Да, я к тебе по делу. Ты не принимала некую Лизу Семенову. Двенадцать лет… Когда? – Ангелина Петровна прикрыла микрофон рукой. – Когда они подавали документы?
- Ну… Они переехали сюда месяца два назад…
- Июнь или июль, - снова заговорила она в трубку. – Не было?.. Точно?.. Поняла… Ага, поняла… Нет, давай позже обсудим, у меня люди… Хорошо, - женщина сбросила вызов и положила телефон на прежнее место. – Как я и говорила. Может быть, вы что-то напутали?
- Может быть, - ответил я растеряно и поднялся. – Извините за беспокойство.
- Да ничего, - Ангелина Петровна пожала плечами. – Если что – обращайтесь. У нас как раз недобор.
- Хорошо, - я улыбнулся, кивнул и направился к выходу. – До свидания.
- До свидания. Оставьте… (клякса на бумаге) …открытой, пожалуйста.

9.

Обратно я возвращался в смятении. В голову лезли самые странные мысли. Есть ли у Семеновых дочь на самом деле? Если есть, то зачем они врали? А может быть, они догадались, что вопли мог кто-то услышать, поэтому и нагородили с три короба? На тот момент я вообще ничего не понимал. Воображение упорно рисовало затюканную девчушку, которую выпускают из дома только по праздникам и сурово наказывают за самый мелкий проступок.
«Извращенцы! Уроды!» - накручивал я себя по пути домой. В новостях мне несколько раз попадались сюжеты про таких вот придурков. Один дегенерат держал детей в гараже, периодически насилуя, другой – на даче. Но все это случалось черт знает где. Мысль о том, что подобное происходит буквально в ста метрах от тебя, откровенно бесила и пугала одновременно. Хотя, конечно, в глубине души я понимал, что ничего такого там не происходит. Скорее всего, есть самое обыденное объяснение. Так рассудок поддакивал моим надеждам (обожженный участок) …но фантазия рисовала страшные картины.
Из кармана джинсов я достал свой мобильник и набрал Игоря.
- Да, Дим, привет, - раздалось на том конце после пары гудков.
- Привет, козел. Едешь?
- Еду. Дорога – мрак, - Игорь выругался.
- Выходной же.
- Что хотел?
В динамике раздался громкий звук автомобильного сигнала.
- Я по поводу соседей.
- М?
- Я к ним ходил сегодня утром.
- И что? – особого интереса Игорь не проявлял.
- Они сказали, что у них есть дочка, но она в отъезде. Сказали, что переехали два месяца назад и подали документы в школу.
- И? (Клякса на бумаге).
- Я поговорил с продавщицей в ларьке и с каким-то завучем в школе. Никто про их дочь вообще ничего не знает. Никто ее не видел даже. В школу документы никто не подавал. Прикинь!
- Да ты прямо Шерлок, мать его, Холмс. Заняться вообще, по ходу, нечем?
- Иди в жопу.
- Короче, я приеду, выпьем пивка, ты мне все расскажешь по-нормальному, а там решим, что делать. Может, это вообще баба вопит, а не дочка ее.
- Может, - я помолчал. - Когда приедешь?
- К вечеру, скорее всего.
- Ясно. Ладно, давай.
- Ага, пока.

10.

Весь оставшийся день я просидел дома. Работа не шла, как и пиво. Зато сигареты снова подходили к концу. Паршивые мысли забивали мозги, складываясь не в детективный рассказ, а в какую-то белиберду. Различные вариации на тему садизма возникали и прокручивались в голове, как нарезки из немного кино... (клякса на бумаге) …я отвлекался четырьмя каналами телевизора. С электричеством мне пока везло.
Когда стемнело, я снова набрал Игоря. Тот ругался на пробки и пообещал приехать через час. Через час – так через час.
Я вышел на веранду, закурил сигарету, затянулся… и тут меня осенило. Я не услышал ни одного крика с того самого момента, как вернулся с прогулки! Совпадение? Я так не думал. «Значит, догадались, что к чему», - решил я и сплюнул. Или же… или же они убили бедную девочку, вот она и не кричит больше? Сердце заколотилось. Бросило в жар.
«Надо звонить в полицию, - подумал я в тот момент, но тут же себя одернул. - Какая еще полиция? Что за идиотизм?». Они просто угомонились, вот и все. Через неделю-другую, скорее всего, снова примутся за свое. Но пока угомонились.
«Нужно наведаться туда самому…» - отчеканил внутренний голос. Я закашлялся и обронил окурок. Нет, это - безумие. Тридцать с копейками – жаловаться на простатит еще рано, а искать приключений на задницу уже поздно! Я постарался выкинуть сумасшедшую идею из головы, но она все равно возвращалась. Раз за разом… (клякса на бумаге).
Бред. Я понимал, что идея бредовая, но ничего не мог с собой поделать. Особенно после пары-тройки бутылок пива. Скорее всего, алкоголь и сыграл решающую роль. Уже через пятнадцать минут я медленно брел по темной и пустынной грунтовке в сторону странного коттеджа.
Фонарь я взял в машине. Маленький, на ярком светодиоде, он постоянно валяется у меня в бардачке. На случай, если тачка подведет ночью. Вот и все мое снаряжение. Вполне достаточно, чтобы подобраться к окну и заглянуть внутрь. Большего и не требовалось… (клякса на бумаге).
Было жутко. Луч света прыгал по неровной дороге, кустам и деревьям. Кто-то копошился в подлеске…Своими собственными размышлениями я накрутил себя до предела и вздрагивал от каждого шороха. Детектив мой плавно перетекал в жанр ужасов. Дом окутывала тьма, и я решил, что жильцы просто уехали. Сперва на ум пришла мысль о перебоях с электричеством, но тогда я бы заметил свет свечки или старой лампы на керосине, как у Игоря. Конечно же! Вот оно, самое логичное объяснение. Они просто уехали. Субботним вечером грех не пропустить рюмочку у приятелей.
Словно лазутчик, я прокрался во двор. В окнах сплошная чернота, ничего не видно. Но сквозь шторы, просвеченные ярким лучом, мне показалось, что на полу в гостиной что-то лежит, или… Что-то пошевелилось! Или мне это привиделось? Сам толком не знаю. Я отшатнулся, нажал на кнопку фонарика и снова погрузился во мрак.
«Кто-то лежит на полу гостиной» - ужаснулся я, но полной уверенности не было. Руки дрожали. Металлический фонарик едва не выскальзывал из потных ладоней. Получив тройную дозу адреналина, я уже собирался возвращаться, но за каким-то хреном дернул дверную ручку. Просто так. Когда проходил мимо. Господи, зачем я это сделал? Зачем?!
Щелкнула собачка, раздался тихий скрип, и дверь приоткрылась.
- Ты ведь не собираешься идти внутрь? – спросил я сам себя, но внятного ответа не получил.
Дом пустовал. Сомнений в этом почти не оставалось. Слишком уж рано для сна, хоть и стемнело. А на полу гостиной кто-то лежал… А если это Светлана, и ей нужна помощь? Если Валентин решил взяться и за нее? (Клякса на бумаге) …тогда и он, возможно, где-то неподалеку?
В нерешительности я простоял всего секунду, потом поперся в дом. Хотел убедиться, что все в порядке. Просто хотел убедиться. Несколько шагов - и я в гостиной. Темно и тихо. Очень тихо. Я врубил фонарь и резко направил его на пол, ожидая увидеть что-то очень страшное. Мгновение спустя - облегченно выдохнул. Рядом с разобранным диваном-уголком валялось скрученное одеяло. Только и всего. Скрученное одеяло!
Я успокоился и осветил комнату. Как будто бы ничего не изменилось со вчерашнего дня. Несколько вещей лежали не на своих местах, но это – мелочи. Взгляд мой упал на лестницу, и я улыбнулся. Отчего бы не посмотреть на хваленый ремонт в детской? В конце концов, меня целые сутки разбирало любопытство. Коттедж хранил гробовое молчание, опасности я не чувствовал. Почему бы и нет? Кому от этого станет хуже? (обожженный участок).
Я медленно поднялся наверх, стараясь не шуметь. На случай, если хозяева все-таки спят. На втором этаже увидел небольшой коридор и всего две двери. Приблизился к левой, легонько потянул за ручку и заглянул в щель. Пусто. Одни лишь голые стены и пара банок краски в углу. Хотелось думать, что в детской дела обстоят куда лучше.
В соседнюю комнату я проник таким же способом и… Пусто! Опять пусто! В лунном свете я смог разглядеть только раскладушку с кучей тряпья. Больше ничего, только запах какой-то странный. Щелкнула кнопка фонарика.
- Что за дерьмо, - луч скользил по белоснежным стенам. – На кой хрен им врать и… Ох!..
Свет упал на раскладушку, никакой кучи тряпья на ней не было. Светлана! Я сразу узнал ее по одежде и волосам. Она лежала спиной ко мне. Не двигалась. Она не двигалась! (клякса на бумаге) …на полу, между металлических ножек, растеклось что-то бурое… может быть, сок, или…
- Света? - голос мой срывался. Сердце колотилось в груди. Ватные ноги едва слушались, но я все-таки смог сделать несколько шагов. – Света… Вы меня слышите? С вами все…
Я взял ее за плечо, перевернул на спину… Фразу закончить не мог, вместо этого закричал от испуга. Кто-то расцарапал женщине лицо, выколол глаза и перегрыз горло. Я уверен в этом, хоть и смотрел на весь этот ужас всего пару мгновений. Ее шея напоминала мне… Господи, я не знаю, что она мне напоминала! Она просто была разорвана в клочья. Кажется, я видел следы зубов! Кровь! Кровь растеклась повсюду! Я едва не закричал снова, но вместо этого побежал.
«Валентин наверняка ушел отсюда, - думал я, пока сбегал по лестнице. – Иначе он бы услышал, как я хожу по дому. Как я разговариваю сам с собой». Страх гнал меня прочь, заставляя перепрыгивать сразу через две ступени. Плевать, что могли услышать. В тот момент я и сам перегрыз бы горло любому, чтобы выбраться из злосчастного дома.
За считанные секунды я спустился по лестнице, пробежал половину гостиной и поскользнулся. Раскинув руки, я попытался удержать равновесие, но куда уж там?! Грохнулся на пол, как в этих гребаных голливудских комедиях, когда кто-то наступает на кучу шариков. Затылок пронзила боль. Фонарь взмыл к самому потолку, упал и откатился к стене. Послышался звон – разбилось защитное стекло, хотя светодиод еще горел.
Я уперся ладонями в линолеум и почувствовал что-то скользкое. Кровь! Опять кровь! Ее запах я уже ни с чем не спутаю! (клякса на бумаге) …я попытался встать, ожидая чего угодно, но услышал только слабый стон. Луч фонаря бил на входную дверь. Благодаря ему я увидел кровавую дорожку, на которой поскользнулся, а у самого порога…
- Валентин? – выдохнул я.
Мужчина из последних сил полз к выходу, оставляя за собой алый след. Вчерашняя одежда замарана, волосы слиплись в десяток грязных сосулек.
Я вскочил, едва не потеряв равновесие, и подбежал к хозяину дома. «Кто устроил весь этот кошмар, и зачем? – метались в голове мысли. - Воры? Нет! Простые воры не стали бы так уродовать Свету. Наркоманы? Не исключено. Но уж точно не Валентин!».
- Вы меня слышите? Не двигайтесь! Я сейчас вызову скорую, - я похлопал себя по карманам, но телефона не обнаружил. Он остался в доме Игоря, на столе, рядом с ноутбуком. – Кто это сделал?


Changed 16.03.2015 14:24 by user Fox Darkwanderer

- Девочка, - прохрипел мужчина и дрожащей рукой указал на дверь мастерской. – Там… девочка…
- Лиза? Она не на море? – я потянулся к выключателю. Раздался щелчок, но свет не загорелся. Проклятая подстанция!
- Девочка… - повторил Валентин, и рука его бессильно упала.
- Не волнуйтесь. Я помогу ей.
Теперь я бежал в сторону подвала, подхватив разбитый фонарь. За спиной у меня раздалось бормотание про дверь, замок и что-то еще. Я не расслышал всего и не придал значения словам умирающего. Идиот! Какой я идиот!
- Лиза! Не бойся! – крикнул я, сбегая вниз по лестнице. – Выходи! Меня Димой звать, я ваш со…
Фраза застряла в горле, а от увиденного отвисла челюсть. Ужас, непонимание, замешательство – гремучий коктейль чувств овладел мной. Я, словно персонаж дешевого ужастика, стоял посреди настоящей камеры. У стены кровать с замаранной простыней и кожаными ремнями для рук и ног. Под ней – ржавое судно. У дальней стены неподъемная тумба с одноразовой грязной тарелкой на ней. В одном из углов ворох грязной одежды (обожженный участок). Окон нет. Штукатурка покрыта множеством царапин, будто по ней скребли ногтями, и бессмысленными словами… Множеством слов. «Убью вас всех, сраные ублюдки», «я буду трахаться на ваших похоронах», «будьте прокляты» - то немногое, что я успел прочитать в кромешной темноте. И, конечно же, вонь. Вонь, от которой слезились глаза! Смесь мочи, дерьма, пота, протухшей еды… словно зашел отлить в старый уличный сортир с ямой вместо туалета.
Несколько минут я боролся с собой… со ступором. Просто не мог поверить в то, что вижу. Неужели все это устроила девочка? Каким образом она смогла справиться с двумя взрослыми? Или здесь держали вовсе не девочку? Вопросы. На которые я не знал ответа.
Наконец я развернулся, посветил на дверь и ужаснулся. Она была закрыта! Меня бросило в жар, сердце заколотилось еще быстрее, хотя, казалось, быстрее просто некуда. В три прыжка взбежал по лестнице, краем глаза разглядев бурые потеки и длинные царапины на дереве, рванул за ручку и едва не свалился. Дверь поддалась легко. Такого облегчения я не испытывал никогда.
- Валентин, это сделала Лиза? – бросил я в темноту, едва оказался наверху.
Ответа не последовало. (клякса на бумаге) …мертвые не отвечают на вопросы.


11.

В детстве я как-то поспорил с одноклассником, что пробегу стометровку быстрее него. Чрезмерное старание вылилось в болезненное растяжение, хотя оно того стоило. Сейчас я выкладывался еще больше. Бежал сломя голову, не разбирая дороги. Несколько раз упал, ссадив до крови ладони. В какой-то момент заметил пропажу верного фонарика, впрочем, не сильно расстроился по этому поводу.
Когда добрался до дачи – чуть не закричал от радости. Нет, не потому, что выбрался. Рядом с моей «тойотой» стоял «форд» Игоря! «Наконец-то!» - я шумно выдохнул и открыл калитку.
В нашем доме тоже вырубился свет. Огонек горел только в керосиновой лампе на веранде. Я взял ее в руку и вошел в дом.
- Игорь! Ты где?!
Нет ответа.
- Слышишь? Хорош прикалываться!
Нет ответа, только какая-то возня на кухне.
Я прошел через просторный зал, открыл дверь и…
- Давай, выходи! Я тебя слышу. Нужно звонить в поли… господи… - голос мой превратился в писклявый шепот. - Господи… господи…
Игорь лежал рядом с обеденным столом. Ноги раскинуты в стороны, правая рука неестественно вывернута. Головы видно не было. Ее закрывала маленькая спинка… Спинка маленькой девочки в желтой, с красными розами ночнушке. Девочка уселась на свои ноги и склонилась над Игорем, будто пыталась что-то рассмотреть. Из-под ее тощей задницы торчали две грязных, босых ступни. Темные волосы напоминали старую мочалку.
- Лиза? – выдавил я из себя. – Что ты делаешь?
Девочка подняла голову и медленно, будто в каком-то странном трансе, оглянулась. Я… я все отдам, чтобы забыть то, что увидел. Забыть черные, бездонные провалы вместо ее глаз. Забыть перепачканное кровью лицо. Забыть ее огромную, распахнутую пасть, в которой вместо зубов и языка крылась все та же чернота. Забыть ее тощие руки. Забыть, как она протянула их ко мне, вставая. Забыть утробное шипение, вырвавшееся из ее глотки…
Я плохо помню то, что происходило дальше. Помню, как швырнул в нее керосиновую лампу. Помню, как загорелся дом. Помню, как возился с замком зажигания в «тойоте», а с веранды своими провалами на меня смотрела объятая пламенем девочка. Дорога домой осталась где-то за кадром. Возможно, я проблевался по пути. Чувствовал во рту этот мерзкий привкус, пока не залил его коньяком… (клякса на бумаге).
Очнулся около своей квартиры со связкой ключей в руках. Минут пять пытался открыть дверь, и столько же - закрыть. Так тряслись руки. Они до сих пор трясутся, а ведь я выпил уже полбутылки.
Не знаю, видел ли я то, что видел. А, может быть, я просто сошел с ума и убил их всех? Я не знаю… я уже ничего не знаю… Вот и сейчас… Зачем я все это пишу? Да еще и ручкой! Ноутбук остался у Игоря… Мне бы валить отсюда куда подальше. Я же писатель детективов и знаю, что к чему. Везде мои отпечатки пальцев… Я в полной жопе… Кто поверит в мою безумную историю? Не хочу в психушку… Черт… вроде бы…

***

- … вроде бы входная дверь открылась. Пойду проверю.
Александр Владимирович отложил тетрадь и посмотрел на гостя.
- Это все? – спросил Николай после короткой паузы.
- Все, - подтвердил хозяин кабинета.
- Очень… любопытно. И что стало с этим писателем?
- Неизвестно. В его квартире начался пожар, но пожарные подъехали вовремя. Многое удалось спасти. В прихожей все в крови, но самого Бурского пока не нашли.
- Не стоит и пытаться… Можно? – мужчина кивнул в сторону дневника.
- Почему это? – удивился Александр Владимирович, протягивая записки.
Вопрос остался без ответа. Николай небрежно пролистал страницы и потянулся за дипломатом. Из него он достал прозрачный пакет с герметичной застежкой, опустил в него тетрадь и засунул обратно. Щелкнули замочки.
- Это же вещдок, - возмутился Александр Владимирович. – У нас уголовное дело…
- Какое уголовное дело? – улыбнулся Николай.
- Как «какое»? – опешил тот.
- Нет никакого дела. Вам ясно?
- Да вы что… А газеты? А телевидение? Резонанс…
- Это – ваши проблемы, которые мы настоятельно советуем решить.
Александр Владимирович открыл было рот, но передумал. Гость, тем временем, поднялся со стула и направился к выходу.
- Николай, - хозяин кабинета окликнул мужчину у самых дверей. – Так это – правда? Все, что написано – правда?
Тот долго смотрел Александру Владимировичу в глаза… даже слишком долго.
- Вы в своем уме? - наконец произнес он и улыбнулся самой располагающей улыбкой. – Парень съехал с катушек. Печально, но так бывает. Всего хорошего.


P.S.

Большая порция критики за рассказ получена. Ошибки есть, и отрицать их глупо. Однако интересно Ваше мнение.