Он Без Глаза

Тусклое солнце медленно склоняется к неровному горизонту, окутанное серой, невзрачной пеленой тумана. К мареву присоединяется белый дымок, идущий из труб изб деревни - скопление домов, облепивших крупную даже по меркам городов харчевню с конюшней. Это место - последнее и самое южное поселение, далее следуют непроходимые топи на фоне исполинских гор.
К домам приближался человек, четко и твердо шагая, оставляя глубокие следы на грунтовой дороге, раскисшей после небольшого летнего дождя. Он не оглядывался по сторонам, его не интересовали местные достопримечательности, ибо мало кого они привлекут – мелколесье да жидкие холмистые поля, он даже не смотрел под ноги, не заметив, как вступил в приличную кучу навоза. Взгляд его, не отрываясь, смотрел на большую деревянную таверну, темные глаза впивались в окна, словно пиявки присасываются к нежной бледной коже. Он силился высмотреть кого-то в грязных окнах.
Когда он начал проходить мимо домов, все, кто попадался на пути, старались избегать столкновения, пятясь назад, уступая дорогу. Даже самые рьяные и задиристые местные парни решили не пытать судьбу и лишь огрызнулись, отпустив пару насмешек, когда странный уродливый человек прошел мимо их компании, не удостоив никого вниманием.
По мере приближения к таверне, он все больше привлекал к себе внимания — встречные косились на него враждебно и с недоверием. Поднявшись по скрипучим ступенькам на крыльцо заведения, чужак окинул взглядом сидевшего на низеньком стуле древнего старика, курившего особо крепкий табак. Старец с округлившимися очами кивнул незваному гостю в знак приветствия и уставился вдаль, задумчиво пожевывая кончик трубки беззубым ртом. «Эта гнусная, болотистая страна славится своим куревом. Воняет отвратно, зато дарит хорошие ощущения, быстро разъедая легкие. Поражаюсь, как этот старикан еще жив, ведь по нему видно, что заядлый курильщик», - подумал чужак, вдохнув дым. Вслух же он ничего не сказал, лишь толкнул дверь и шагнул внутрь.
В лицо ударил душный воздух, пропитанный различными запахами. Гремучая смесь дешевого пива, пота, дыма. А также шум и гам, какофония пьяных голосов. Неприятное местечко, но странствующий видывал и похуже. Он встал на входе, выпятив грудь, руки крепкой хваткой держат ремень с большой серебристой пряжкой. Посетители, в основном местные жители, да несколько человек с соседних деревень и пару чужеземцев, разом умолкли, уставившись на пришельца, и осунулись. Тишина стала невыносимой, хоть и длилась не более минуты, а напряжение накалилось до предела. И на то была веская причина.
В дверях стоял мужчина, слишком тепло одетый для нынешней жары. На темную, плотно застегнутую рубаху накинута куртка, заштопанная тут и там, вся в дорожной пыли, некогда синие штаны из-за грязи стали теперь неопределенного цвета, а тяжелые сапоги порядком износились, они покрыты сплошь и рядом царапинами, трещинами и вымазаны навозом. Черный как уголь, толстый ремень обтягивает талию, к нему прикреплены ножны с потертой позолотой, а в них самих покоится длинный кинжал с необычной рукоятью бледного цвета. Крупные кисти вдоль и поперек испещрены мелкими гноящимися ссадинами, сплошь покрыты темными пятнами и обвиты опухшими, потемневшими венами. Кожа на костяшках содрана, обнажив кость, всю в запекшейся крови, будто мужчина долгое время колотил по стене. Но внешний вид одежды и тела не являл столь отталкивающие эмоции, как это делало лицо незваного гостя. Жирные волосы уже тронуты сединой, они густой копной торчат на голове, словно ядовитый гриб, выскочивший на камне после дождя. Если присмотреться зорким глазом, можно заметить, как среди отдельных пучков копошатся крохотные вши. Само же лицо было ужасающей маской, сильно натянутой на неправильной формы череп. Многочисленные крохотные шрамы и нарывы, наряду с глубокими морщинами не позволяли точно определить возраст страшного человека.

Немая пауза прервалась гулким топотом: незнакомец направился в сторону стойки, навстречу выпучившему глаза бармену. Тот нервно крутил в руках деревянную ложку, не зная, куда деться от тяжкого взгляда карих глаз с синяками под веками. Как только ужасный человек приблизился и оперся о стойку, бедолагу бармена обдало мощной струей отталкивающего запаха, приправленного чем-то уж совсем мерзким, похожим на вонь разлагающегося мертвеца, которого медленно пожирают черви. Запах сопутствовало тихое жужжание мошек, вихрем собравшихся над головой незнакомца. Несчастный трактирщик не смог сдержаться и скорчил гримасу отвращения. Он попробовал улыбнуться, дабы не обидеть новоявленного посетителя. Получилось у него не очень, физиономия словно кричала: «На что вы мне суете эту мразь в лицо!» Тем не менее, с гостями нужно обращаться вежливо, покуда те не буянят, и он спросил:
- Желаешь чего-нибудь выпить, приятель?
В ответ пришелец улыбнулся, одарив бармена пугающим оскалом: из-под иссушенных, потрескавшихся губ выглянули кривые зубы бурого цвета. Но одной улыбкой ограничиваться чужак не стал. Он начал копошиться в своей походной сумке, перекинутую через левое плечо, и достал оттуда к всеобщему удивлению стеклянную банку, наполненную мутноватой жидкостью, и поставил на стойку. Но не жидкость заставила всех встрепенуться, а то, что внутри. В банке плавал глаз. Человеческий глаз, вырванный из глазницы, из своего теплого дома, вырванный со всей жестокостью, на которую способен ужасный бандит. Отодвинув сосуд чуть в сторону от себя, чтоб все могли, как следует рассмотреть ее содержимое, благо освещение свечей в канделябрах позволяло. Чужак не стал оборачиваться, и так зная реакцию всех присутствующих: кто-то нахмурился, кто-то замер в оцепенении с открытым ртом, так и не положив туда кусок мяса. Этот шок и страх, они доставляли дикое удовольствие страшному мужику. Его ухмылка стала еще шире, он с важным видом вытащил свой большой кинжал и постучал кончиком лезвия по банке, как раз на уровне глазного яблока, словно собрался произнести тост. Подав голос, он в очередной раз ошарашил бармена, ибо вонь изо рта была не чем иным, как запахом смерти, словно что-то в нем уже умерло и гниет внутри.
- К вам случаем не заходил один старикан в желтом балахоне? Скорее, то была мантия, а не балахон. У него такая пышная борода, прямой нос и высокий лоб. Он все время ходит с шестом, потому что хромает дедуля. Наверняка вы его запомнили, ведь он угостил всех вас выпивкой, - он обернулся, уже обращаясь к посетителям, повысив тон. – И еще одна вещь - он без глаза! И этот самый глаз, - молвил он, продолжая постукивать по банке, - принадлежит ему.
Очередная пауза прервалась гулким басом.
- Да, останавливался у нас пожилай мужик. Точь в точь, как ты его описываешь, - поднялся один из толпы, жилистый и квадратный, словно бочка. По наглой физиономии нетрудно было понять, что он заправляет здесь, возможно даже старейшина деревни. Незнакомец направился в сторону «бочки», слегка пришаркивая и оставляя на дощатом полу размазанный, грязный след. Как только он приблизился, все сидевшие тут же отодвинулись. Отвратительный пришелец с громким стуком поставил банку на стол, отчего налитый кровью глаз булькнул в жидкости, колышась, точно пробка. Вперив свой взгляд в старейшину, «гость» спросил:
- И куда направился пожилой мужик?
- К ведьме, она живет в другом конце деревни, у самой опушки. Как только прознал, что у нас есть своя «колдунья», так сразу дернулся туда, аж платьице его затрепалось. Я бы к ней не ходил, опасная она баба. Тронутая рассудком. Хотя тебя, я думаю, это не особо смущает, - этот бочковатый оказался крепким не только телом, но и духом; отвечал без дрожи в голосе, не то что остальные сосунки. Точно он тут заправляет.
- У опушки, говоришь?
- Да, как выйдешь, топай налево, прямо до самого конца. Увидишь, хибарку старухи невозможно пропустить, она стоит поодаль от всех домов.
- Благодарю, сударь, - Бандит ухмыльнулься.
- Банку свою не забудь. Нам твои сувениры не нужны.
- Конечно.
Выйдя, он услышал, с каким облегчением вздохнула толпа, как гул и суета вернулись в холл заведения. Но не так, как было доселе. Теперь пришелец, Бандит, встревоживший всех, будет главным объектом сплетен на несколько дней вперед. Здешние земли так и пропитаны злом: тяжелый, влажный воздух едва ли не кипит от накопившихся проклятий и брани, заговоров и дурных мыслей, обсуждений и суждений, а в рыхлой почве больше крови, чем удобрений, и поди знай, какие злодеяния утаил черный лес у подножия зияющих исполинов-гор... Кривая улыбка расплылась на лице незнакомца, когда он проходил мимо изб: такие места ему нравились.

Избушка ведьмы оказалось весьма неплохим, крепким строением. Бревна ладно сложены друг на дружке, крыша из черепицы, крыльцо и ступеньки разукрашены замысловатыми узорами, а дверь обвешена различными оберегами. По обычаю южан, каждый посетитель должен три раза постучать по косяку или двери, не задевая висячих талисманов, а также принести небольшой дар, иначе будет проклят. Странник грубо толкнул дверь (ведьмам незачем запирать свои дома) и шагнул в полумрак. Его вторжение разбудило двух огромных псов, и те собрались было набросится на чужака. Но стоило им учуять запах того, кто стоял перед ними, они тут же заскулили и, поджав хвосты, отползли назад, к хозяйке, сидевшей в большом кресле у камина. Ведьма обернулась, встретившись взглядом со странником. От ее взора, «гость» смутился и не нашел, что сказать, поэтому хозяйка первой начала разговор.
- Даже чужестранцы знают, что следует соблюдать традиции и не вламываться в дом ведьмы, - она отложила свою работу - несколько сшитых листов бумаги — медленно поднялась, шагнула вперед и расправила подол своего поношенного платья. – Но ты, вероятно, пришел издалека. Не боишься быть проклятым?
Наконец, мужчина опомнился и принял свою прежнюю уверенную позу.
- Посмотри на меня, ведунья, и подумай хорошенько: стоит ли мне бояться жалких сглазов? Мое состояние хуже любого заклятия. Хотя, судя по твоим глазам, ясно, что ты не простая ведьма и знаешь вещи посерьезней, нежели простенькие трюки шаманов. Но мне наплевать, даже если можешь чуму на меня наслать Я пришел лишь задать вопрос.
- Ты наглец, чужак. Но ты прав: я в молодости жила среди людей, знающих толк в истинной магии и многого нахваталсь. Поразительно, что ты распознал во мне мой «потенциал». Видать, мои черты северянки очень явны, - она сухо улыбнулась. - Что-то вас, таких наблюдательных умников, развелось в последнее время. Так скажи, чего конкретно тебе нужно?
- Как раз один из таких наблюдательных умников мне и нужен, - он повторил выходку в харчевне — достал банку с глазом и со стуком поставил ее на стол. - Мой… «приятель», старик, возможно, заходил к тебе в гости. Примерно пару дней назад. Это по дороге потерял. И мне не терпится его догнать, вернуть глазок.
- Да, гостил у меня один славный дедушка. Намного лучше и опрятней тебя, с ним было о чем поговорить, - она еще раз улыбнулась, вспомнив харизматичного старика; глаз не произвел на нее впечатления.
- Уж вы-то, колдуны проклятые, всегда найдете, о чем поговорить. Скажи мне, женщина, куда он направился, и я оставлю тебя, - озлобленный «приятель» одноглазого терял терпение.
Колдунья достала и закурила трубку, в блаженстве закатив глаза. Она выдохнула на гостя густой клубок дыма. Бандит вытаращился на нее, глаза его, наполненые кровью, горели ненавистью. Выдержав паузу, она сказала:
- Так настойчиво ты желаешь догнать своего «приятеля». Уж не он ли тебя одарил такой внешностью? - она прищурилась. - Похоже на один из Наказов Ёзьеля. В прошлом мудрец и ученый, много странствовал, собирая и записывая в свои хроники культуры разных народов, их верования, ворожбу, формулы. Создал целую библиотеку. В нее входят десятки книг и сотни свитков. Его руководствами пользуются многие, включая книгой «Проклятий и Наказов», а также «Злобословия, что Шепчут Шаманы». Эх, Ёзьель, ты был гением. В общем, иди по тропинке в лес. Все время прямо, не сворачивай на перепутьях, а то сгинешь. Потом дойдешь большого дуба, там живет проводник, лесничий. Далее он покажет тебе дорогу.
- Ну вот, нетрудно, правда? Если б все вы, чародеи, перестали вечно говорить загадками и отвечать вопросом на вопрос...
- То последствия наших деяний... Даже страшно представить, что было бы. Наша таинственность и загадки заставляют людей шевелить мозгами. К слову, так мы отсеиваем «шлак».
- Как скажешь, - он взял банку и направился к выходу.
Над прокаженным Бандитом враждебно навис лес, зияющее чернотой злобное существо, которое поглощает в себя все живое с чудовищным аппетитом чревоугодника. Странник прямо чувствовал, как из глубин чащоб веет голодом, бесконечным желанием жрать. Несомненно, многие путешественники, рискнувшие зайти сюда, так и не вернулись. Но наш «герой», отъявленный мерзавец, грабитель и убийца, гроза и бич путников, хозяин больших дорог, которому нечего более терять, кроме гниющего тела, бодро шагал по славно проделанной тропинке. Проженного негодяя нисколько не напрягала гнетущая атмосфера. Скорее, наоборот, подстегала и вдохновляла более твердо вышагивать, ускоряя ритм.
Бандит послушно шел прямо, решив довериться словам бабки и не сворачивал на перекрестках тропинок. Никто не удосужился даже поставить указательный знак, куда какая дорожка ведет. Неудивительно, что люди пропадают без вести. Вскоре сквозь тонкую туманную ткань, в глубокой вечерней тьме стало прорисовываться нечто большое, черный силуэт могучего дерева, на порядок крупнее остальных. Его ствол казался просто необъятным. Подойдя поближе, можно было разглядеть слабый огонек в окне избушки, эдакий маленький пульсирующий живчик света среди бесконечной ночной темени, сопряженной с непробиваемой листвой деревьев.
Навстречу вышел статный человек средних лет, в темной одежде, что полностью делает его невидимым на фоне местной растительности. В руках он держал взведенный арбалет, а на лице отражалось недоверие и готовность тут же реагировать агрессией. Но, увидев перед собой одиноко странника, он опустил оружие и выдавил из себя улыбку. Но улыбка лесничьего тут же исчезла, стоило Бандиту подойти и ухмыльнуться своим чернеющим оскалом. Вот так встреча..

- Доброго вечера, славный житель болот, - язвительно поприветствовал лесничего Бандит. - А арбалет- то для чего? Показать, какие южане гостеприимные? Я уже вдоволь накушался вашей дружелюбностью в таверне.
Лесник смущенно и неуверенно посмотрел на грубияна. И подал голос.
- Не серчай, добрый путник. Просто времена нынче такие. Чем могу помочь? - теперь он нахмурился, уродливый незнакомец ему явно не нравился.
- Женщина, что живет у опушки, порекомендовала твои услуги. И еще она мне поведала, что недавно здесь проходил одноглазый мужик. Куда он пошел? Я хочу туда же.
Лесник вздохнул и покачал головой.
- Что же вас всех туда тянет, в гиблую чащобу! Да, одноглазый спрашивал меня, как добраться до алтарей жертвоприношений. Это в самом сердце леса. Тамошние места опасны. У них дурная слава не из-за всяческих легенд про чудищ и духов, а потому что не поймешь толком, где твердая земля, а где трясина.
Бандит бросил ему увесистый мешочек, в котором звонко пела монета. Лесник проверил тяжесть кошеля и кивнул в ответ на «вот, держи и выполняй свою работу проводника».
- Хорошо, добрый путник. Отправимся утром, ночью слишком опасно, не видно ни зги. Вот только не гримасничай, приятель! И без того страшный. Я свое дело знаю, мы и полпути не пройдем, как увязнем в болотной жиже. Нужно хоть немного света.
- Уговорил, но как бы мы не упустили старика. Мне нужно ему кое-что передать. Срочно.
- Никуда твой друг не денется. Я пообещал ему вернуться проведать его через день, кстати. Так что, ты как раз вовремя. Завтра выйдем, к полудню будем там. А пока давай спать, уже поздно. Вон, шалаш с кушеткой для.... гостей. Извини, это тебе не царские хоромы.
- Как скажешь.
Утро в этом забытом богами и дьяволами месте ничуть не лучше вечерней поры. Рассвет не придает здешней природе красок и жизни, все вокруг кажется таким же серым и блеклым, как и в любое время суток. Бандит молча наблюдал, как его проводник запирал за собой засов и взваливал на себя походной мешок. Вид у него был не очень, видать, плохо спал. «Ну почему волею обстоятельств я должен делить свой путь со столь сомнительными личностями, от которых добра не дождешься» - вот что было написано на его лице. Но деньги всегда берут свое, рассудил Бандит. Ни одна сволочь на этом свете не скажет нет хорошему заработку, особенно если доход и сам к тебе пришел, кажущись столь легкодоступным. Такова натура людей.
Они преодолели немалое расстояние, не произнеся и слова друг другу. Отодвинув очередную ветку в сторону, Страшный Бандит решил разбить барьер между ним и проводником и задал вопрос.
- Скажи-ка, Лесник, как у тебя идут дела? Это ведь не самое шикарное место на свете. Курорт тут явно не процветает. Что тебя здесь держит, и какого рожна вообще сдался тебе этот лес?!
- Да, тут глухомань, сюда мало кто заходит. Легенды и сказки о сокровищах порой притягивают людей, но я с переменным успехом оттговариваю их следовать задуманной авантюре. За деньги, естественно. Иногда меня просят помочь в поисках заблудших, но это редкость, народ в деревне сторонится леса. Вообще на жизнь не жалуюсь, особенно в последнее время, спасибо тебе и одноглазому. Еще, пару недель назад пошли слухи, что где-то к юго-востоку отсюда объявилась банда головорезов. Или неких культистов, поди разберись. В общем, я выслеживаю их, ибо поговоривают, что они вытворяют всякую чертовщину. Как только обнаружу логово, сразу же сообщу старейшине, пускай господину-правителю весточку пошлет. Не терплю преступность и дебош, таких людей нужно наказывать.
- Я вижу, ты человек чести, - заметил Бандит.
Он принял слова своего путника за комплимент. И тут его понесло. Лесник-гид раскрылся и стал весьма словоохотлив, особенно когда они сделали привал и разделили между собой трапезу. Из рассказа проводника отступник узнал, что тот некогда служил охотником на всяческую нечисть в одной гильдии. Им довелось многое повидать, искоренив немало зла не от мира сего. Но потом, по словам Лесника, лидер гильдии продался. Вместо того, чтобы продолжать предлагать свои услуги в качестве внештатных охотников, их компания нанялась на службу влиятельному лорду на северо-западе. «Так нам словно сковали руки, и мы не могли теперь действовать так свободно, как ранее. Все наше время проводили в замке или городе, выполняя работу охраны. Я более не мог так продолжать и уволился. Мой командир был весьма разачарован, впрочем, я и не ожидал понимания с его стороны.»
Так он и покинул свою должность, осев в этих болотах, превратившись в обычного проводника, защитника леса. Вздыхая, он с сожалением в голосе молвил, что их группа могла бы многого достичь, оставаясь независимыми. Но все теперь в прошлом. Сейчас важен только тот путь, что он держит сейчас, и тропы, которые он вышагивает чуть ли не ежедневно. В этом теперь весь смысл, в рутине, где можно спокойно погрузиться в собственные мысли, исполненные печали и апатии. Бандит отвернулся, скривив рожу и сплюнув в кусты. Как же много он говорит, оказывается. Сплошная головная боль, словно потревожен рой ос. «Не понимаю таких людей».

Примерно к десяти часам лес отступил, предоставив место небольшой поляне с высокой травой. Здесь нужно быть предельно осторожным, заявил Лесник, провалишься в жижу и не заметишь, как вечно голодное болото тебя проглотит. Медленно ступая и проверяя землю палкой, проводник повернул голову в сторону своего спутника.
- Вот знаешь, приятель. Недаром говорят — «не смотри на сутану, а прислушайся к словам пилигримма».
- И реши: принять его как гостя, или же гнать безумца веником с порога, - продолжил пословицу Бандит, а про себя подумал: «Опять ты начнешь галдеть без умолку!»
- Верно. И я пришел к выводу, что ты свой человек. Да, по тебе не скажешь, рожа кривая, и воняет за версту. Но ты не такой, как деревенские. Есть в тебе что-то эдакое. Сильный дух. Ты будешь упорно стоять на своем, идти до конца. И выслушаешь спутника. Напоминаешь мне командира, до того, как он превратился в сторожевую псину.
Бандит ухмыльнулся — Лесник теперь изменил свое мнение о нем. Видать, чопорный одноглазка, хоть приветливый и разговорчивый, ему меньше понравился. Да и кто из простого люда станет жаловать высокомерных колдунов?!
- Вот, самое трудное мы преодолели, - проводник ловко вскочил на большой валун. - С одноглазым было тяжелей, он постоянно останавливался, пыхтел и едва мог шевелить ногами. Все время жаловался. А ты молодец, крепкий малый. Сюда, - он указал на очередную тропину. - Нам топать еще с час, передохнем?
- Никак нет, у меня еще есть силенки. Давай лучше прибавим ходу.
- Дело твое.
К полудню Бандит уже запыхался и весь обливался потом, смачно матерясь в душе, проклиная все на свете. Кроны деревьев слегка расступились, дав волю солнцу, что нещадно пекло. Это злило страшного человека еще больше, все тело ныло и зудило, как будто тысячи маленьких насекомых пробрались через одежду и кусали тело. Может, так оно и есть, они же в лесу — в обители всяческих комаров, жуков и клещей. Скорей бы все это кончилось, потому что Бандит еле сдерживался, ему так и хотелось чесать, ногтями содрать с себя кожу в мясо. Когда идти стало совсем уж невмоготу, и он собрался попросить Лесника остановиться, тот сам обернулся и заявил, что они совсем рядом. «Вон, за теми деревьями прогалина, где стоят камни-алтари. И одноглазый должен быть там. Недалеко!» Спутник проводника выпрямился, смахнув пот со лба, глаза расширились, его всего заколотило от возбуждения. Лесник тревожно посмотрел на своего компаньона.
- Может посидишь немного?
- Нет-нет, все хорошо, - Бандит улыбнулся во весь рот, отдышавшись. - Ты молодчина, показал мне путь, здорово помог.
Он подошел вплотную к своему путеводителю и хлопнул по плечу, отчего Лесник невольно посторонился, завертев головой — ну ни одна живая душа не могла переносить вид страшного человека и тем более его аромат. Хозяин леса слабо улыбнулся.
- Да, неплохой ты парень, заботишься о флоре и помогаешь людям, отбивая у них охоту искать приключений на задницу.
- Спасибо на добром... - не успел Лесник договорить, как Бандит выхватил свой длинный кинжал и вонзил клинок ему в грудь, под ребра, прямо в сердце, крепко обхватив шею второй рукой. Последняя обнималка, как любит называть этот трюк наш герой. Эх, скольких глупцов он так заколол, которые посчитали, что после драки он желает помириться...
- Я не могу позволить тебе путаться у меня под ногами, пока вырываю второй глаз у этого старого ублюдка, - все так же улыбаясь, продолжал убийца. - Мне почти жалко лишать сей лес такого славного опекуна, как ты. Но я буду рыбешка покрупнее, я по крайней мере есть «специя», что привносит разнообрзие в большой котел жизни, в виде хаоса и беспредела, а не топчу пыльные тропинки изо дня в день.
Он чувствовал, как горячая кровь стекала по кисти и капала на листву. Лесник пытался сопротивляться, но был застан врасплох, так что мог лишь трепетать, словно куропатка в руках мясника. Опустив все еще живого, но обездвиженного проводника наземь, Бандит вытер окровавленные руки о его жилетку, усмехнулся и весело похлопал свою жертву по щеке. «Но-но, не булькай мне тут! Я, кажется, легкое задел. Ладно, там недалеко!» - передразнил его Бандит, - «иди к свету, бравый охотник. А деньги я, пожалуй, заберу обратно!» - пролепетал убийца, вырвав из ремня кошелек. Лесник с обидой посмотрел ему в глаза, пытаясь выдавить из себя последнее слово, но испустил дух. Отступник с довольным видом вернул кинжал в ножны и небрежно пнул тело, перешагнув через него. А теперь к главному — вернуть былое здоровье и силы, которые забрал одноглазый.

Деревья остались позади, кустарник послушно отступает, не мешая ступать своими колючками и шипами. Вся растительность обступила поляну, не желая расти на этой территории. Полуденное солнце ярко озаряло это необычное место, придавая ему определенную окраску, отличную от серых и невзрачных болот. Пожухлая, желтоватого цвета короткая, протоптанная трава смешивалась с коричневой землей, превращая все в один большой ковер мутного цвета, словно дешевая похлебка в грязном кабаке. Тем не менее, приятная смена оттенков, а то прошлое однообразие до тошноты успело надоесть Бандиту. И не стоит забывать некую магию или ауру, витавшую в воздухе, она придает некую изюминку полянке. Отступник чувствовал, что, помимо усталости и боли, к его негодованию присоединился еще и голод. Когда он покончит с одноглазым, стоит вернуться к телу Лесника, порыться в вещмешке, авось что-нибудь да осталось на пожевать.
В дальнем конце прогалины, прямо под вековечным дубовым стволом из земли торчал длинный камень, испещренный некими письменами, рисунками и запекшейся кровью. Даже с расстояния нетрудно различить темные пятна на фоне всяческих каракулей. У подножия камня — круглое подобие столика, на котором стояло несколько свечей, были разложены бумаги, перо и чернила. А рядом, сгорбившись и поникнув головой, сидел одноглазый. Сидел спиной к Бандиту. Судя по струйке дыма, поднимавшейся над его головой, он курил тот местный табак, поэтому наверняка находился в состоянии дурмана. Просто отлично. Отступник ускорил шаг, во второй раз за день вытащив свой клинок и крепко сжав рукоять. Походка стала тверже, даже самочувствие улучшилось. Конечно, что может быть прекрасней, чем выдавливание глазного яблока твоего врага, а потом рассечения его глотки? Особенно, когда после долгих пыток, он согласиться вернуть здоровье, сняв проклятие которое сам наложил. Как же приятно обманывать своих жертв, вселяя в них тщетную надежду на прекращение мучений!
Замечтался разбойник, не заметил, как напоролся на камушек и грузно упал прямо перед спиной своей цели, подвернув лодыжку. Выронив свой нож, звонко отскочивший, Бандит непроизвольно выругался. Старик обернулся на шум, да с такой сноровкой, что не скажешь, что он дряхлый. Он посмотрел на своего неудавшегося мучителя с выражением разачарования на лице, мол, они никогда и ничему не научатся, эти безмозглые олухи-разбойники. Упавший Бандит потянулся было за своим кинжалом, но одноглазый больно ткунл его кисть своим посохом, сделав странный жест рукой.

И тут все внутренности лежавшего словно скрутили и заковали в цепи, кровь вскипела, мышцы свело судорогой. Адская боль пронзила его тело, все существо, он не выдержал наконец и взвыл как загнанная собака, отведавшая плети извозчика. Чувствуя, как из носа и ушей течет теплаяб густая жидкость, Бандит сначала уткнулся носом в грязь, бессвязно мыча и рыча нечленораздельно. Давясь собственной слюной вперемежку с желчью, он полез в свою сумку, достав оттуда банку с плавающим глазом. С трудом перевернувшись на спину, он сплюнул вязкую гадость со рта и дрожащей рукой протянул древнему чародею сосуд. «Про-прости меня, старый,» - только и мог выдавить из себя отступник, слезы лились из его глаз, сливаясь с потом.
Одноглазый с гримасой отвращения принял банку с глазом и брезгливо перевернул своей палкой горе-отступника на бок. «Сначала ты идешь ко мне, твоя цель — забрать мою жизнь, теперь же ты сожалеешь, смерд? Паршивый ты кобель!» - хриплым и грозным басом проговорил старик, поглаживая свою седую бороду. Его единственное серое око неодобряюще смотрело на корчующегося от боли Бандита. «Ну, помоги мне!» - выдавил из себя бедолага. Вздохнув, Одноглазый, опираясь о свой посох, поднялся на ноги. Сделав очередную манипуляцию рукой, он ослабил свою «хватку». Отступник мигом сел, громко кашляя и отплевываясь.
- Только без фокусов, головорез. Если не хочешь вновь валяться и мучаться, как какой-нибудь прокаженный, то сиди на месте, холоп. Да имей ввиду, после каждого такого приступа твой организм «полностью» расслабляется, - смеясь, закряхтел дед, затянувшись трубкой еще раз.
Бандит пытался встать, но ватные ноги не слушались, он подкосился и осел на колени. Чувствуя неладное, он посмотрел на свою промежность. Бессильная ярость захлыстнула его, но у него попросто не оказалось сил подняться. Старик уже в который раз обставил его.
- Чтоб тебя побрали демоны Трех Миров! Тьфу! - не унимался побежденный отступник.
- А ты все никак не уймешься, парень, - Одноглазый упивался своим превосходством. - В упорстве тебе не занимать. Эх, если б ты только направлял его в иное русло. Мы никогда и не встретились бы, а ты мог находиться сейчас где-то в ином месте, здоровый и сытый, любимый и уважаемый. Вельможа, например.
- Мое призвание — как можно больше страданий.
- Ты добился своего.
- Другим, а не мне!
- Значит, ты просто такой же отморозок, как и все недоноски, желающие самоутвердиться, доказать, что они непобедимы. Ба! Все вы одинаковые!
- Знаешь ли, жизнь не с каждым бывает милосердной. Я из грязной канавы пробился в князи! Я стал королем самых отъявленных преступников. И какая разница, если я сижу на троне из чужого золота и костей! Власть была у меня в руках — деньги горами и трофеи дюжинами, слава извечного безумца, вино рекой и баб прорва!
- Прямо как бард-поэт.
- И ты, одноглазый, встал у меня на пути! - он указал пальцем на чародея.
- Что сказать, случается так, мы наступаем кому-то на ногу в многолюдном месте или натыкаемся на людей во время ярмарки. В моем случае — замечание тебе и твоим пьяным дружкам в кабаке. Эх, желая порядка, поплатился глазом.
Теперь настала очередь Бандита ухмыляться.
- Вот, детишки, вам урок — месть злобная штука, с ней играться не стоит, - процедил отступник, тяжело вздыхая после очередного приступа кашля. - Дед, я вырвал у тебя глаз, а ты наказал меня. Я целый год потратил в мучениях, разыскивая тебя, чтобы забрать второе око и содрать кожу. Мы в расчете, а?
- Разве не помнишь, я сказал тебе в ту ночь держаться подальше от меня? Когда нанес заклятие, я предупредил: чем меньше между нами расстояние, тем сильнее симптомы. Ты еще упрямей, чем я думал. Ни в каком мы ни в расчете. Думаю, оставлю тебя как есть.
После долгого молчания, Бандит начал хныкать, плечи его задрожали. Слезы отчаяния потекли по небритым щекам отступника. Он решил покаяться, исправить свои ошибки. Лучше позже, чем никогда.
- Когда все кончится, и мы разойдемся полюбовно, я верну себе честь. Вниму твой совет и стану вельможей. Только отпусти меня, старик! Я больше не могу так жить! Сплошные муки! - отступник прильнул к ногам чародея. - Обещаю, что не трону тебя! Я ж не верил, что чем ближе к тебе, тем мне хуже! Твоя магия воистину могущественна! Пощади!

С минуту Одноглазый стоял, нависнув над своим поверженным противником. Докурив трубку, он сунул ее в карман. Задумчиво провел рукой по бороде и спокойным голосом проговорил: «Ты даже не представляешь себе значимость моей работы здесь, моей цели. Посмотри на этот камень! Думаешь, это алтарь жертвоприношений? Никак нет! Это примитивные язычники осквернили его. Истинное назначение столба — наука и знания! На нем начертаны...» - увидев выражение лица Бандита, Одноглазый осекся. - «Впрочем тебя, простолюдина, не интересуют знания. Эх, верно ведь — они никогда не поймут. Извини, молодой человек. Твои проделки меня не обманут. Ты воспользуешься моментом и проткнешь меня, как наверняка пырнул Лесника, ибо без его помощи вряд ли сюда добрался. Я не могу отпустить тебя. Для тебя лишь одна дорога — гниение,» - с этими словами Одноглазый отвесил сильную пощечину Бандиту и повторил свой первый жест.
Когда отступник перестал дергаться в предсмертной агонии и сделал последний вздох, буквально растекаясь на глазах (из ушей, рта, ноздрей и глаз так и выливалась черная желчь), чародей брезгливо оттолкнул труп в сторону и уселся перед камнем, склонившись над своими бумагами. Задумчиво разглядывая рисунки и иероглифы и записывая их переведенный смысл, Одноглазый просидел так до самых сумерек, прервавшись ради того, чтоб оттащить смрадное тело Бандита, уж больно оно воняло. Разгадав значение последнего символа и собрав всю мозаику воедино, старый маг с удовольствием раскурил еще табаку. Тайна постигнута, секрет странного столба раскрыт и покоится теперь в сумке, словно козырь у шулера в рукаве. Последняя стадия миссии Одноглазого — отправиться на восток к еще одному древнему месту, где он найдет подробные пояснения о назначении рисунков алтаря. Его ждет нелегкий путь, ибо нужно сначала выбраться из болот. А отступник так и останется лежать бездыханным.

Эх, второй раз читаю с большим удовольствием!
3абавно, у меня на харде лежит старая версия этого рассказа, которая, видимо, ныне выпилена - заканчивающаяся на визите к ведьме. Интересно видеть, сколь много изменений было внесено в текст...

Интересные иногда рассказы встретишь на игровых ресурсах.