"Игры разума"

Вот и еще один рассказ вышел из под моего пера.
Это творение немного отличается от остальных моих рассказов, и вероятно придется по вкусу не всем. В общем не судите строго.

p.s.
Если кому интересно мое раннее творчество, остальные два рассказа лежат здесь:
www.heroesportal.net/tavern/?id=174570
www.heroesportal.net/tavern/?id=165403


И так "Игры разума":

Древний лес, пестреющий своим золотым нарядом, казалось, задремал. Всякая живность не шуршала в кустах по своему обыкновению, трели птиц звучали как-то приглушенно, торопливые серые тучи почти заволокли все небо, погружая округу в сонный мрак, и даже ветер не решался нарушить воцарившуюся идиллию… Но все старания природы оказались разрушены проехавшей по пустынной лесной дороге крытой телегой, казавшейся сейчас большим жирным пятном от супа на белоснежной шелковой рубашке.
- Омвил, ты еще злишься? – раздалось где-то внутри, после чего, отодвинув полог, служивший телеге чем-то вроде двери, наружу вышла женщина и аккуратно подсела к мужу.
- А ты как думаешь? – буркнул тот в ответ, кутаясь в теплый плащ, и, помолчав, добавил, - я до сих пор не могу понять с чего это вдруг переезжать тебе вздумалось именно сейчас? Ни двумя, ни одним месяцем раньше, когда хоть не так прохладно было, а именно сейчас!
- Ты же знаешь, нужно было разобраться со всеми делами, - невинным голосом ответила женщина, пожав плечами.
- Ох, - Омвил шумно выдохнул и махнул рукой, - знаем мы ваши важные дела.
- Ну не злись, - Сейла подвинулась к мужу и положила голову ему на плече.
- И что же мне с тобой делать… - голос мужчины смягчился и он, переложив поводья в другую руку, обнял свою жену.
Голоса смолкли, а в притихшем лесу раздавался лишь приглушенный стук копыт, порой недовольное фырканье единственной запряженной лошади и противный скрип колеса, выписывающего угрожающую «восьмерку».
Телега медленно двигалась по накатанной узкой дороге, будто нехотя оставляя позади очередной величественный дуб, раскидистый клен или еще какое-нибудь дерево, которое наверняка являлось современником далеких и давно забытых предков любого из ныне живущих. Вокруг царил полумрак, и даже не потому, что небо неумолимо заволакивали серые тучи, сам тракт представлял собой тоннель, крышей для которому служили плотно переплетающиеся ветки растущих вдоль него исполинов.
- Иди внутрь, - мягко произнес Омвил, нежно отталкивая Сейлу от себя, - простудишься ведь.
Женщина поднялась и, поцеловав любимого в щеку, скрылась за пологом.
- И за что же я тебя полюбил? - пробубнил мужчина себе под нос, и, усмехнувшись, добавил, - наверное за копну огненно-рыжих волос.
Взяв поудобнее поводья, он уже хотел было напомнить лошадке, что передвигаться можно и побыстрее, как вдруг услышал оглушительный треск, а секундой позже его затылок сокрушил чудовищной силы удар. Простонав, Омвил выпустил поводья и, словно мешок, набитый зерном, повалился на землю. В глазах потемнело, ему даже показалось, что на какую-то долю секунды он потерял сознание, сквозь звон в ушах до него доходили какие-то голоса… кажется кричала Сейла. Мужчина попытался встать и вытащить меч, хотя какой меч может быть у простого фермера, так, длинный нож, который он приобрел у сельского кузнеца. Кое как Омвил встал на ноги, изо всех сил стараясь предать себе угрожающий вид, но этих самых сил хватало лишь на то, чтобы хоть как-то держаться на своих подгибающихся конечностях. Он видел, как два неизвестно откуда взявшихся человека уже влезли в телегу, еще двое остановились около лошади, а последняя пара направлялась к нему, даже не пытаясь достать из ножен свои угрожающего вида полутораручные мечи.

- Убери свой ножик, ради бога, - услыхал он одного из нападавших, указывающего на его дешевый клинок, - глаз кому-нибудь выколешь.
Омвил предпринял попытку напасть, но тут же получил удар в живот, который отбросил его к краю обочины. В фургоне отчаянно закричала Сейла.
- Сволочи, - скрипя зубами и глотая дорожную пыль Омвил стал медленно подниматься, но на ноги его поставила сильная мужская рука, вцепившаяся в воротник.
- Спасибо за кобылу, имущество и девчонку, - улыбаясь во все свои гнилые зубы с издевкой произнес налетчик, - теперь можешь быть свободен.
И еще один страшный по силе удар в челюсть сотряс тело и без того настрадавшегося мужчины. Омвил чудом снова не свалился на землю, но отходя по инерции назад, спотыкнулся об толстый древесный корень, так не кстати высунувшийся наружу, и кубарем скатился в придорожный овраг. Последним, что он чувствовал перед тем, как сознание все-таки покинуло его, были капельки начинающегося дождя и тупая боль у виска, рассеченного при падении…
Пробуждение оказалось неприятным. Яркий свет буквально раздирал глаза на части, а вокруг, вместо отчетливой картинки маячили только лишь расплывающиеся силуэты, и этот яркий белый свет… просто сводил с ума.
- Смотрите, он очнулся, очнулся, - услышал Омвил совсем близко.
- Мда… действительно… - над только что пришедшим в себя нависла тень, - сэр, вы меня слышите?
- Д-да, - простонал ушибленный парень, щурясь и прикрывая лицо от нестерпимых солнечных лучей.
- Замечательно, - продолжил голос, - а сколько пальцев вы видите?
Перед глазами замаячило что-то черное, сливавшееся то в один длинный предмет, то разделяющееся сразу на три.
- Сейчас, - прокряхтел Омвил и помассировал веки, затем несколько раз моргнул и снова попытался взглянуть на непонятные темные очертания, зрение постепенно стало приходить в норму, - да, вижу… два пальца.
- Очень хорошо, - улыбнулся седобородый человек, сидевший рядом, - ну рассказывайте, многоуважаемый, кто вы, и что с вами стряслось?
Мужчина приподнялся на локтях и облокотился на спинку кровати; слабости, боли, или какого-нибудь другого дискомфорта он, что странно, не ощущал.
- Я… - Омвил запнулся, - я… я не помню… я не помню, - сказал он уже более уверенно, будто констатируя для себя, - я не помню… а где я?
- Вы в лечебнице для больных, так сказать, духовно.
Избитый человек поднял глаза на говорившего.
- А я разве спятил?
- Мне бы очень этого не хотелось, - еще раз улыбнулся лекарь, - один из наших курьеров наткнулся на брошенную и разграбленную повозку, вас нашли неподалеку, в овраге. Вы совсем ничего не помните?
- Нет, - Омвил изо всех сил напряг память, но та не поддалась, - совсем ничего…
- Ну вы не расстраивайтесь, - успокаивающим тоном промолвил седобородый, - хоть у нас немного нестандартный госпиталь, я прослежу за тем, чтобы вам здесь оказали наилучшую помощь. Меня зовут Ардизан, и я здесь главный. Если будут какие-то вопросы – обращайтесь.
Тем временем Омвил успел осмотреться: палата представляла собой большую и длинную комнату с множеством коек для больных. Какие-то были свободными, а на некоторых лежали люди. Широкие арочные окна с массивными решетками пропускали достаточно света, отражаемого белыми, как снег, стенами, поэтому в ясный солнечный день здесь становилось особенно ярко. Скучную бело-серую картину немного разбавляли странные замысловатые рисунки, развешанные тут и там: вот на одном изображена бутылка с вином, бегущая по улице, чуть левее висит картинка со снеговиком, обведенная очень красивыми и симметричными узорами; чуть дальше нарисовано что-то черное и непонятное, а рядом – наоборот, красочный пейзаж.

- А они, - Омвил кивком указал на медленно проходящего мимо человека в голубоватой ночной рубашке, - эти… люди, они что же здесь просто так расхаживают?
- Вам нечего беспокоиться, - так же успокаивающе ответил Ардизан, - эти больные не представляют никакой угрозы, они и мухи не обидят. Неужели вы думаете, что буйные вот так вот запросто смогли бы разгуливать у нас по палатам? – лекарь встал и, направляясь к выходу, сказал напоследок, - отдыхайте, вам нужно набираться сил.
Дверь хлопнула, и Омвил остался наедине с умалишенными, которые, по словам доктора, не обидят и мухи, во что, правда, верилось с большим трудом.
- Как ты себя чувствуешь? – вдруг послышался отрешенный и безразличный голос проходящего мимо больного.
- Лучше, спасибо, - отозвался Омвил.
- Это хорошо, - так же безразлично ответил тот и, подойдя к своей койке, лег и затих, смиренно уставившись в потолок.
«Кто же я?», - мысленно задал себе вопрос Омвил, вставая с постели, - «Откуда родом и куда ехал?». Вопросы появлялись со скоростью мысли, но ответов на них не находилось. Мужчина неспеша прошелся по палате, обошел и просмотрел все рисунки, украшавшие белые стены и остановился у окна. Там, за стеклом виднелся лес, с высоты третьего этажа было видно, как пожелтевшие кроны деревьев, представляющие собой сплошной золотой ковер, терялись где-то за горизонтом. От лечебницы отходил потрясающий парк со стриженными кустами, ухоженными небольшими деревцами, аккуратными водоемами, чистыми тропинками и элегантными фонтанами, по которому неторопливо гуляли люди в таких же, как и на соседях по палате, да и на нем самом, голубоватых ночных рубашках. Парк простирался аккурат до самого леса, от которого его отделяла широкая спокойная река.
«Рай посреди глуши… - пронеслось в голове, - кстати, Ардизан что-то говорил по поводу телеги… может там нашли кого-то еще?.. Хотя нет, он бы сказал… ну может хоть какая-то деталь?... Нужно с ним увидеться и попросить разрешения переговорить с этим курьером».
Полный решимости Омвил оторвался наконец от великолепного пейзажа и направился к выходу из палаты. В длинном коридоре с множеством ответвлений и дверей оказалось гораздо прохладнее и, что интересно, совсем безлюдно. Шарканье мягких тапочек по холодной плитке, которые мужчина обнаружил около кровати, казалось в полнейшей тишине чем-то, сравнимым с плеском водопада, и отзывалось по всем пустынным закоулкам непонятным аморфным эхо. Омвил завернул за угол, но в продолжившемся практически до бесконечности коридоре снова не оказалось ни одной живой души. Следующий поворот снова не принес никаких результатов, только лишь голые стены с прикрепленными к ним масляными лампами уныло смотрели на метавшегося из стороны в сторону человека.
- Да что же это? – тихо сам для себя произнес Омвил, а потом крикнул, - эй! Есть тут кто-нибудь! Куда все подевались?
«Куда все подевались, все подевались, подевались, ались…», - вторило ему эхо.
Неожиданно сзади раздался скрип двери, и в коридор вышла фигура в белом халате.
- Ну наконец-то, - облегченно вздохнул Омвил, - я уже битых пол часа рыскаю тут, пытаюсь найти хоть кого-нибудь. Вы не подскажете, где я могу найти сэра Ардизана, мне нужно с ним оговорить.
Фигура замерла, но поворачиваться не спешила.
- Эй, - мужчина подошел ближе, - вы не знаете, где сейчас Ардизан?

Но та даже и не думала отвечать.
- Вы что оглохли? - Омвил подошел совсем близко и взялся за плече незнакомца, но оно резко ушло из под пальцев, и рука вместе с плечевым суставом вывалилась из белого рукава. Ошарашенный человек даже не мог пошевелиться, уставившись на синюю, уже начавшую разлагаться руку, а тем временем фигура развернулась и издала пронзительное шипение своей пастью, сквозь истончившуюся плоть которой виднелись кости черепа. Омвил хотел кричать, но звуки тонули в его горле, так и не сумев выбраться наружу, он закрыл глаза в надежде, что все это только лишь кошмарный сон и плод разыгравшегося воображения после травмы. Но нет, перед ним стоял самый настоящий зомби, не упокоенный, нечисть, ходячий ужас, синонимов несчастный, до смерти напуганный человек, до этого случая не веривший даже в обыденные приметы, мог придумать еще сотню. Тем временем одетое в белый халат нечто уцелевшей рукой полезло в карман, парализованный страхом Омвил увидел, как в скрюченных синих пальцах, кое где затронутых разложением, блеснул скальпель. Преодолевая чувство собственного бессилия, мужчина попятился назад, но недостаточно быстро, и первый же взмах острым лезвием рассек неловко подставленное запястье. Вспышка боли пронзила тело Омвила, выводя из губительного ступора, и тот, наконец, бросился бежать. Однако не заметив, как за спиной у него неслышно возникла еще одна фигура, он, развернувшись, со всего размаха врезался в нее, отчего оба с грохотом и проклятиями повалились на пол.
- Нужно… отсюда… выбираться… нужно… выбираться… - неосознанно чеканил слова Омвил, отползая прочь от зомби и размазывая текущую с раны кровь по гладкому полу и собственной одежде. Неожиданно за ногу что-то крепко уцепилось, да так, что бедняга на мгновение забыл про боль от пореза. Мужчина посмотрел назад и увидел второго не упокоенного, сбитого им на пол несколькими секундами раньше, отвратительная морда которого скалилась в злобной улыбке, а мертвенно-синяя рука крепко ухватилась за ступню.
- Пусти, сволочь, - Омвил выругался и свободной ногой с размаху ударил еще не до конца умершую тварь в челюсть.
Раздалось пронзительное шипение, хватка ослабла, чем лежащий на полу горе-пациент и воспользовался. Рванувшись со всей силы, он высвободил ногу из губительных объятий и, один раз поскользнувшись на собственной крови, встал, стрелой пустившись наутек. Омвил не бегал так никогда, казалось, что еще чуть-чуть, и пятки просто загорятся. Поворот, еще один, и еще один… он остановился перед входом в свою палату, чтобы немного отдышаться и прийти в себя; сердце бешено колотилось, грозясь сломать грудную клетку и вырваться наружу, мысли путались, разум никак не мог осознать увиденное и смириться с недавно происходившими событиями, отказываясь верить во все.
- Да что тут твориться?… - риторический вопрос еще несколько раз эхом пронесся по пустынным коридорам вместе с шумным и сбивчивым дыханием Омвила, к которому вскоре добавился звук тяжелой поступи.
Из-за поворота, откуда только что выбежал и сам новоявленный клиент лечебницы для больных душой, медленно выходила уже знакомая ему парочка, одному из которой он успел сломать челюсть.
- Но как… - тут его взгляд упал на пол, по которому тянулся кровавый след из редких, но крупных капель.
От досады Омвил был готов провалиться сквозь землю, кровь привлекала этих тварей, а с раной он не мог сейчас сделать ничего.
Внезапно страшный грохот сотряс коридоры – это с силой распахнулась одна из дверей неподалеку, по инерции врезавшись в стену, из которой неспеша вышла еще одна бестия, а затем и еще одна. Где-то послышался скрип несмазанных дверных петель, слабое эхо доносило отзвуки тяжелой поступи десятков ног со всех поворотов и это ужасное шипение, вырывающееся из мерзких гниющих глоток. Омвил попятился в сторону палаты и, переступив ее порог, закрыл дверь – хоть какую-то границу между ним и непонятно откуда взявшейся нечистью.

- Как ты себя чувствуешь? – раздался уже знакомый голос за спиной, когда мужчина хотел подтянуть ко входу стоявшую рядом тумбу.
Омвил обернулся, но тут же пожалел об этом, как, наверное, не жалел никогда в своей жизни, пожалел он и о том, что вообще вернулся в эту злосчастную палату. Перед потерявшим память стоял его недавний знакомый с таким же безучастным и безразличным ко всему и вся видом. Со скальпеля, до ломоты в суставах зажатого в руке безумца, медленно, словно нехотя стекали алые вязкие капли, как впрочем и со всей, пропитанной кровью одежды.
- Как ты себя чувствуешь? – отрешенно повторил он снова, будто не замечая лежащие на койках истерзанные тела своих соседей по палате.
Еще совсем недавно белая невзрачная комната являла собой безумное сочетание алых и больнично-бледных цветов, будто неуклюжий художник случайно опрокинул на чистый холст пузырек с красной краской. Стены, окна, пол, кое где даже потолок хранили кровавые следы недавней резни, а безучастно-спокойно произнесенная фраза только лишь усиливала впечатление, вселяя в Омвила леденящий душу ужас.
Медленно, боясь сделать хоть какое-нибудь резкое движение, мужчина, не сводя глаз с обезумевшего маньяка, потянулся к двери. Нащупав ручку, он плавно потянул ее вниз, и когда раздался характерный щелчок механизма – что было силы дернул и снова оказался в коридоре. Но избавившись от одной проблемы, Омвил совершенно забыл о другой – около палаты его поджидало уже с десяток неупокоенных, готовых разорвать на части все, что попадется им под уродливые лапы. Снова раздалось оглушительное шипение, и дюжина пар рук потянулась навстречу до основания измотанному человеку. Отступать было некуда, оставалось только пытаться прорваться через смертоносный заслон или пасть мучительной смертью под ногами многочисленных уродцев. Стиснув зубы Омвил схватил деревянный стул, неизвестно кем и для чего вынесенный из палаты и, размахнувшись, на сколько хватило пространства, со всей силы ударил по ближайшим и самым наглым. Треск ломающейся древесины и утробное шипение слились в один громкий звук, стул без устали взлетал и опускался на голову очередному зомби, помогая Омвилу вырваться из губительного кольца. Методично нанося удары по медлительным фигурам, он сантиметр за сантиметром продвигался вперед, но в самый последний момент, когда до спасения оставалось совсем чуть-чуть, он с ужасом обнаружил, что в руках его уже не стул, а лишь жалкий, изломанный кусок деревяшки, подходящий только для отпугивания собак или кошек. Неупокоенные тем временем подбирались все ближе и ближе. Те из них, которые не ощутили на своей шкуре ударов стулом, стояли в первых рядах, остальные либо поднимались с пола, либо поправляли выбитые или сломанные конечности. «Будь что будет», - мысленно произнес Омвил и, тяжело выдохнув, бросился на истончившийся строй живых мертвецов, в последней надежде пробиться. Оттолкнув одного, второго, огрев третьего все еще оставшимся в руке огрызком деревянной спинки, он, казалось, вырвался из западни, но цепкая рука какого-то особо проворного куска гниющей плоти сумела-таки схватить мужчину за плече. Выругавшись самыми последними словами, Омвил с размаху вонзил свою деревяшку в щеку отличившегося, дернулся еще раз и, высвободившись от хватки, бросился прочь.
- Сюда, - неожиданно до слуха бегущего человека донесся женский и до боли знакомый голос.
Мужчина остановился, вспоминая, кому он может принадлежать, но память все еще молчала. Призыв повторился. Еще секунду или две Омвил медлил, а потом пустился на звук, отметив про себя, что это хотя бы не мерзкое шипение.

На его пути то и дело попадались все новые и новые зомби, кто только выходил из каких-то кабинетов, кто уже шел ему навстречу, гонимый жаждой крови. Рана на запястье, успевшая слегка затянуться, снова открылась, роняя на пол крупные алые капли крови, на запах которой, словно пчелы на мед, стекались неупокоенные видимо со всей лечебницы. Но зомби-одиночки не представляли для Омвила серьезной угрозы, по крайней мере от них легко можно было увернуться, а там, если повезет, найдется и выход из этого проклятого всеми известными и неизвестными богами места.
- Сюда, я здесь, - снова раздался женский голос.
Омвил, не сбавляя темпа, свернул за угол и чуть не врезался в замеченный краем глаза силуэт. Приложив немало усилий, чтобы не столкнуться с внезапно возникшей преградой, он все же слегка зацепил ее и, не удержавшись на ногах, рухнул на пол. Уже собравшись было бежать дальше, мужчина вдруг осознал, что на него смотрят не пустые глазницы зомби, а вполне обычные, не тронутые безумным блеском светло-коричневые глаза.
- Эй, приятель, у тебя все в порядке? – поинтересовался стоявший перед распластавшимся на полу чуть сгорбленный старик с метлой в руке.
Омвил молчал, недоверчиво уставившись на новое лицо.
- Да у тебя же кровь идет, - спохватился говоривший, - вставай, чего расселся, заходи в мою коморку, сейчас тебя перевяжем.
- Вы не из этих? - медленно встав и направившись в открытую стариком дверь, спросил мужчина.
- Я уборщик, - пожал плечами новый знакомый, почесав лысеющую голову - зовут меня Кэрнек, закрой дверь пожалуйста. А ты кто вообще, и откуда?
Омвил оказался в маленькой комнатушке, практически всю площадь которой занимали сундук, небольшая кушетка и стол с парочкой табуретов.
- Я не помню, - устало произнес набегавшийся человек, садясь на кровать.
Только теперь, видя спокойствие и обыденный вид старика, Омвил смог немного расслабиться. Мгновенно накатила усталость, вспомнилось все, что он увидел за то недолгое время, проведенное в приюте, и только сейчас, когда горячка погони постепенно спасла, его скрутило в жестоком приступе рвоты.
- Я очнулся уже тут, но не помню, как попал сюда, кем был и чем занимался, - продолжил он, отдышавшись
- Печально, печально, - с участием произнес уборщик, - ну ты руку-то свою давай, и вот, выпей воды, полегчает.
Тихо зашуршали бинты.
- Что у вас тут творится вообще? Коридоры полны нечисти, я еле ноги унес.
- Это приют для душевнобольных, - ответил старик, завязывая последний узел на бинтах, - здесь порой происходят очень странные вещи.
- Странные? - наигранно усмехнулся Омвил, повышая тон, - меня чуть на части не порвали, в палате вообще!.. у меня даже слов не хватает, чтобы все описать!.. столько крови!
- Успокойся, парень, я тебе верю, - внешне уборщик казался спокоен, но резкие и угловатые движения выдавали в нем крайнее напряжение, - не волнуйся.
Омвил прищурился и критично оглядел Кэрнека с ног до головы.
- Нет, ты мне не веришь, ты боишься, - заключил он после своего наблюдения, - мне нужно отсюда выбираться!
Мужчина резко поднялся с кровати, облегченно скрипнувшей распрямившимися пружинами, и торопливо направился к двери.
- Куда же ты пойдешь? – подал голос уборщик, - позволь я приведу врача, он тебе поможет.
- Я не могу ждать, здесь слишком опасно, - Омвил обернулся в дверях и взглянул на старика, - и тебе советую уходить, если ты дорожишь своей жизнью.
Тихо прикрыв дверь, он снова оказался в паутине пустынных коридоров, кажущихся такими спокойными и безопасными, будто вовсе ничего и не было. В голове беглеца вертелась только одна мысль – поскорее убраться из этого злополучного места, и чтобы быстрее воплотить ее в жизнь, он снова побежал, в надежде хотя бы по наитию отыскать выход. Но всем планам суждено было рухнуть в один момент, когда за первым же поворотом Омвил снова наткнулся на кого-то… или что-то…

- Парень, ты что тут делаешь? – со всего размаху нерадивый беглец попал прямо в руки дородному лысому санитару в белом халате, превосходившему его чуть ли не в два раза причем как в длину, так и вширь, - почему забрел так далеко от палат?
- Я только хотел… - начал оправдываться мужчина, но осекся, увидев хмурое выражение работника лечебницы, недовольно косившегося на забинтованное запястье. Кровь уже успела проступить на чистой белой ткани, образовав алое пятно.
- Ты что вены себе резал что ли? – пробасил санитар, крепко схватив Омвила за плече.
- Нет, я случайно порезался, когда…
- Довольно! Сэр Ардизан скажет, что с тобой делать.
- Но там же… - договорить мужчине снова не дали, рывок за руку ясно давал понять, что всякие препирания не уместны.
Омвил хотел предпринять еще одну попытку заговорить со своим конвоиром, рассказать ему о всех тех ужасах, которые он еще совсем недавно здесь пережил, но первый же поворот невольно заставил его прикусить язык. Практически с первых же шагов стало ясно, что обстановка в корне изменилась: коридоры… пустынные и безжизненны коридоры теперь наполнились всевозможными звуками: топотом ног, приглушенными разговорами, доносившимися из-за закрытых дверей, смехом; вскоре показались и люди, обычные люди: доктора, непринужденно беседующие друг с другом; медсестры, торопящиеся по каким-то своим делам; бесцельно слоняющиеся пациенты... Приют для душевнобольных будто ожил, оставив об ужасной нечисти и реках крови только лишь воспоминание, и судя по всему воспоминания только в одной голове. Омвил убедился в этом очередной раз, когда его провели мимо палаты, из которой он и начал свое триумфальное шествие, прервавшееся сильными руками санитара. Вместо кроваво-красных пятен на штукатурке и изрезанных трупов, он увидел белые скучные стены с различными диковинными рисунками на них, чистые заправленные постели и больных, целых и невредимых. «Что же это такое, - округленными глазами озираясь по сторонам, думал мужчина, - неужели я действительно сошел с ума, неужели мне все это просто показалось? Но как тогда я порезался?...». Прокручивая в памяти и осмысливая все, что с ним произошло, Омвил и не заметил, как оказался у кабинета главного врача.
- Можно? – постучав костяшками толстых пальцев в дверь и просунув голову в проем, осведомился санитар.
- Заходи, - послышалось изнутри, и через секунду работник лечебницы вместе с неудавшимся беглецом оказались в просторной комнате, с множеством деревянных шкафов и шкафчиков. У единственного, но большого окна расположился письменный стол, за которым сидел уже знакомый Омвилу человек.
- Вот, сэр, - обратился санитар к сидящему, - поймал его в северном крыле, похоже, что парень пытался покончить с собой.
Ардизан удивленно поднял брови.
- Подойди сюда, давай осмотрим твою рану, - он поднял руку и поманил к себе недавно прибывшего пациента, - зачем ты это сделал?
- Я не хотел покончить с собой, - стал оправдываться Омвил, подходя ближе к лекарю – меня… - он осекся, - я случайно порезался, голова закружилась и я упал прямо на какой-то осколок стекла… К тому же зачем бы я себя стал бинтовать, если бы захотел умереть.
- Ну-у, - протянул Ардизан, осматривая едва затягивающийся порез, - это у нас случается, больные иногда вскрывают себе вены, а потом, испугавшись, пытаются всеми способами остановить кровь, подобные случаи, правда, случаются крайне редко… Рана обработана неплохо, тебе помогал кто-то из персонала?
- Нет, - ответил Омвил, - мне помог уборщик… как же его там… Кэрнек кажется. Он хотел привести кого-нибудь прямо туда, но я наткнулся на вот этого громилу, и вот я здесь.
- Кэрнек, говоришь, - прищурился главный врач, - хотел тебе помочь?
- Мы успели перекинуться только парой фраз, - пожал плечами Омвил.
- Очень интересно, - Ардизан встал из-за стола, и перевел взгляд на санитара, - отведи пациента на нижний уровень, сейчас он представляет опасность для окружающих. Думаю, нескольких дней в камере успокоят его разыгравшееся воображение.

Удивлению Омвила не было предела.
- За что? – только и смог выдавить он из себя, но ответа так и не дождался. Верзила-санитар грубо вытолкнул его из кабинета и, крепко ухватив за руку и воротник, снова потащил по коридорам и лестницам.
Ничего не понимающий мужчина пытался вырваться, но все его попытки с треском проваливались, сопровождающий призывал его к спокойствию не прилагая, казалось, практически никаких усилий. Омвил пытался кричать, звать на помощь, но то и дело натыкался лишь на безразличные взгляды проходящих мимо.
- Эй, ну где ты там, открывай, - неожиданно процессия остановилась у внушительных размеров металлической двери, в которую санитар несколько раз стукнул.
Довольно долго по ту сторону преграды не доносилось ни звука, потом послышалось какое-то шевеление, в то же мгновение шторка металлического окошка с неприятным лязгом отъехала в сторону, и из темного проема показался длинный кривой нос.
- Чего тебе? – спросил неприятный голос.
- Еще одного привел, - санитар кивнул в сторону своего подопечного и, усмехнувшись добавил, - прописали тишину и покой.
Шторка так же неожиданно закрылась, и дверь, громыхнув отпираемым замком, тихо отошла в сторону, открывая позади себя едва освещенный лестничный марш.
- Новенький? – поинтересовался суховатый пожилой мужчина, обладатель длинного крючковатого носа, - куда его?
- Пока только цепи на пару дней, - пояснил санитар, крепко взяв Омвила за предплечье.
- Хорошо, пойдем. Определим его как раз к одной разбушевавшейся особе.
- Что за цепи? – кричать у мужчины уже не хватало сил, поэтому из горла вырвался только лишь хрип, полный злобы и отчаяния, очередная попытка освободить руку провалилась, как и все остальные, - куда вы меня тащите?
Но ответом ему было молчание. Троица медленно спускалась по винтовой лестнице, скудно освещенной обильно коптящими масляными лампами, вслушиваясь в эхо собственных шагов. С каждой пройденной ступенькой усиливался гнилостный запах сырости и еще чего-то крайне неприятного, а на выложенных массивным камнем стенах все чаще стали появляться зеленоватые наросты какого-то грибка, и чем ниже спускались люди, тем яснее и отчетливее становились слышны мучительные стоны боли.
- Да что тут у вас творится! – Омвил пуще прежнего забился в объятиях здоровенного санитара, - что вы со мной сделаете?! – ответа, впрочем как и в первый раз, он не дождался.
Тем временем успевшие поднадоесть ступеньки наконец кончились, и конвой оказался в сыром длинном коридоре с множеством ответвлений. «Боже, что за изощренные умы строили это здание», - невольно подумал уже в конец настрадавшийся мужчина, которого снова повели на этот раз по мрачному и сырому подвальному лабиринту с низким потолком.
- Знаешь, я работаю здесь уже больше десяти лет, но все равно без причины не сую свой кривой нос в малоизученные ответвления, - хранитель подвала покосился на своего коллегу, - однажды я чуть не заблудился в этой паутине поворотов, еле выбрался…
- Интересно, куда могут вывести эти тоннели? – задумчиво спросил санитар.
- Не знаю… но я бы не отважился их исследовать… сказать по правде, я до чертиков боюсь этого места, хоть и привык ко многому…
Непринужденную беседу, в которую Омвил благоразумно не лез, прервали ставшие просто невыносимыми стоны и вопли, раздававшиеся из показавшихся впереди камер.
- Я туда не пойду! Отпустите! – закричал отчаявшийся мужчина, всеми силами упираясь в пол и пытаясь все же высвободить руку из медвежьей хватки санитара.
- Пойдешь, пойдешь, - усмехнулся верзила, потащив бедолагу вперед, - куда ты денешься.
Противостояние длилось еще несколько минут, пока среди всего этого хаоса не раздался голос смотрителя.

- Пришли, - сказал он, отпирая металлическую дверь-решетку одной из камер, - заводи его сюда.
- Отпустите, сволочи! Вот так значит у вас с больными обращаются! - не унимался Омвил, но оскорбления не спасли его от оков.
Не успел он оглянуться, как его руки и ноги прочно прикрепили к каменной стене встроенными в нее кандалами. Омвил выругался, проводив взглядом закрывших за собой решетку санитара и смотрителя.
- И что теперь? – буркнул он себе под нос и вдруг услышал неожиданный ответ.
- Говорят, что нас тут будут держать примерно дня два или три, - вещал приятный женский голос.
Новоиспеченный заключенный повернул голову на звук и увидел девушку, точно так же, как и он сам прикованную к стене на другом конце камеры. Практически в полной темноте очень трудно было ее разглядеть, но даже сейчас на фоне всего остального выделялись ярко-рыжие волосы, ниспадающие на плечи.
- Кто ты? – удивленно произнес парень.
- Если бы я сама это знала, - с горечью ответила девушка после недолгого молчания, - я очнулась в какой-то палате и попыталась сбежать, меня поймали, напоили какой-то дрянью и бросили сюда.
- Мне знаком твой голос, постой, - Омвила вдруг осенило, - это ты, это твой голос я слышал в коридорах, ты звала меня!
- Ни кого я не звала, - фыркнуло из темноты, - я звала на помощь, таких ужасов я не видела никогда… интересно, чем меня поили?
- Ты видела ходячих мертвецов?! – пылко выкрикнул мужчина, - скажи, ты их видела?!
Долгое время ответа не было, только лишь стоны мучеников из соседних камер нарушали тишину.
- Да, - наконец послышался долгожданный ответ, - но я думала, что схожу с ума…
- Но мы же не можем сходить с ума одинаково, - облегченно выдохнул Омвил, - совершенно незнакомым людям не может привидеться одно и то же… или может быть не таким уж и незнакомым…
Ответа снова не последовало, но парень почувствовал, что на него уставился вопросительный взгляд.
- У меня такое ощущение… что-то в тебе мне знакомо… волосы, я их будто видел раньше, манера разговора… не могу объяснить.
- Жаль, что я не могу разглядеть твоего лица, - грустный голос донесся из другого конца камеры.
Омвил дернул руками проверяя оковы на прочность, но цепи лишь издевательски звякнули, не поддавшись жалкой попытке освободиться.
- Что они буду с нами делать? – убедившись в надежности замков спросил он.
- Не знаю, - вторил женский голос, - как я понимаю, это у них что-то вроде терапии какой-то, и судя по воплям, - она ненадолго замолчала, чтобы стенания заключенных стали слышны отчетливее, - мы еще только разминаемся.
- Нужно попытаться выбраться, - нерешительно предложил парень, - я будто в цирке привязанный к бруску дерева, а какой-нибудь метатель сейчас начнет швырять в меня свои ножи.
- И как? – невесело рассмеялась девушка, - только если ты попробуешь перегрызть цепи, другого выхода я не вижу.
Нельзя просто так стоять и ждать…
Омвил хотел сказать еще что-то но его оборвал щелчок отпираемого дверного замка и скрип отъезжающей в сторону решетки.

- Вы в порядке? – поинтересовался стоявший на входе темный силуэт
- Ой, - только и вырвалось из горла вжавшейся во влажный камень девушки.
- Только тронь ее, сволочь! – зарычал Омвил, дернув закованными конечностями в доказательство своих намерений и зашипел от боли, задев металлическим кольцом, обвивавшимся вокруг запястья едва затянувшийся порез.
- Успокойтесь, это же я, - силуэт отошел в сторону так, чтобы скудный свет от одной из масляных ламп смог осветить его лицо, - пора уходить из этого богом проклятого места.
- Кэрнек! – в один голос воскликнул Омвил и Рыжеволосая.
- Да, да, тише вам, - орудуя внушительной связкой ключей уборщик быстро скинул кандалы сначала с одной потом с другого, - идите за мной.
- Но… ты же мне не поверил! Ты думал, что я спятил! – не унимался мужчина.
- Я поверил, - старик оглянулся в проходе, - просто опасался за свою жизнь, ты был сильно взволнован.
- Так значит эти ходячие мертвецы – не плод нашего воображения? – вставила девушка.
- Они еще не умерли… но уже и не живы, - констатировал Кэрнек, - до такого состояния их доводят самыми изощреннейшими истязаниями и пытками, разными способами продлевая жизнь, не давая умереть раньше времени, - он указал на закрытые камеры.
- По-охи-е! – затравленно-безумным голосом завопил один из заключенных, просовывая изувеченные руки сквозь решетку. Из его развороченной челюсти торчали какие-то непонятные металлические штыри. В припадке сумасшествия он вцепился зубами в один из прочных прутьев… послышался отвратительный хруст ломающихся зубов.
- Бо-оже, - простонала девушка, уткнувшись в грудь Омвила, который молча пытался бороться с подступившим чувством тошноты.
- Ему уже ничем не поможешь, - спокойно заключил Кэрнек, - скорее всего уже началось заражение крови… не отставайте.
В следующих камерах зрелища не уступали предыдущей: в одной из них привязанного к металлическому стулу человека увечил чудовищного вида механизм со множеством вращающихся ножей, в другой находился закованный в стальной шлем мужчина, тщетно пытавшийся снять со своей головы тяжеленную ношу, стирая пальцы до костей; и чем дальше шли беглецы, тем изощреннее и ужаснее попадались им методы пыток.
- А дальше, после всякого рода манипуляций они становятся этим, - Кэрнек указал пальцем на еще одну решетку, за которой шипя и кряхтя с угла в угол сбивчивой походкой слонялось нечто, очень похожее на то, с кем Омвил имел радость познакомиться в коридорах.
- Как ты здесь оказался? – нарушил молчание парень, когда камеры остались позади.
- Им давно следовало изучить лабиринты этого места, - усмехнулся уборщик, - я здесь уже сорок с лишним лет, и знаю каждый закуток и каждый секрет этого злосчастного места. Я выведу вас к реке, там стоит небольшая парусная лодка, на ней обычно привозят всякого рода корреспонденцию и кое-что из провизии.
- И почему ты нам помогаешь? - прищурившись рыжеволосая посмотрела на старика.
- Единственные кто тут психи – это сами так называемые доктора. Люди, которые сюда попадают в большинстве своем нормальные… ну или по крайней мере были такими, пока не испытали на себе все прелести этого подвала… Я устал смотреть, как прихоть больных умов превращает совершенно здоровых людей в гниющие развалины.
- А это еще что?! – вдруг позади послышался металлический грохот и скрежет, будто решетки камер сорвало с петель и с огромной силой било о каменную кладку.
Крики возмущения того самого смотрителя с длинным кривым носом, сменились воплями о помощи, а затем и беспомощным хрипением, которое потонуло в оглушительном зловещем шипении.

- Ну чего встали, - прикрикнул на застывшую от испуга парочку старик, - живо за мной.
И снова началась гонка по сети поворотов на этот раз в слабо освещенных, а затем уже и вовсе лишенных света тоннелях, только зажженный факел, заблаговременно припасенный уборщиком помогал не сбиться с пути в этих опасных лабиринтах. Три пары ног быстро шлепали мо небольшим лужицам осевшего конденсата, три разгоряченных рта жадно хватали влажный затхлый воздух.
- Налево, - командовал Кэрнек, - теперь направо… еще раз налево… теперь… теперь снова налево… пришли!
Запыхавшаяся троица остановилась у массивной двери со множеством замков, замочков и защелок.
- Давай быстрее! – крикнул через плече Омвил возящемуся с замками и связкой ключей уборщику, вслушиваясь в стремительно приближающийся топот десятков ног.
- Не торопи меня, - рявкнул тот в ответ, - и так стараюсь.
- Быстрее, пожалуйста, пожалуйста, быстрее, - чуть ли не стонала рыжеволосая под нарастающее шипение и щелчки открывающихся запоров, когда из-за угла показались первые очертания неясных силуэтов.
- Еще немного… сейчас, сейчас, - напряженно бормотал Кэрнек.
- Бежим, нет времени! – Омвил хотел было пуститься дальше, но голос старика его остановил.
- Готово! – уборщик опустил ручку вниз, и внушительных размеров кусок прочной толстой стали со скрипом отворился, - дьявол, мы не успеем ее закрыть!
Изувеченные тела зомби с пылающими ненавистью глазами, у кого они еще остались, находились буквально в нескольких метров от замешкавшейся кучки людей.
- Беги, спасайся! – хрупкие ручки, неожиданно налившиеся силой схватили и втолкнули Омвила в образовавшийся проход, - мы их отвлечем!
Упавший на сырой пол мужчина лишь с ужасом наблюдал, как захлопывается дверь. Он кинулся к ней, попытался открыть, но с этой стороны она была абсолютно гладкой, ни ручек, ни ключей, ни щеколд.
- Не-ет!!! Зачем?!! – надрывая горло он начал бить в металл кулаками, пока боль разбитых костяшек не вернула его в чувства.
Медленно по холодной стали он сполз на влажную каменную кладку и затих, вслушиваясь в еле слышные стуки и шипение, доносившееся с той стороны, казавшееся одновременно очень близко и в то же время очень далеко, пока те не затихли окончательно. Потеряв счет времени Омвил решился встать только лишь тогда, когда понял, что здесь он больше ничего не высидит, что его спасители уже не пройдут через эту груду тяжеленного металла и что его босые ноги буквально сводит от нестерпимого холода. Потирая ушибленные пальцы он огляделся и увидел небольшие, ведущие вверх ступени, в конце которых красовалась небольшая дверца, пропускающая сквозь немногочисленные трещинки чистый белый дневной свет. Медленно, словно во сне он преодолел подъем, дернул ручку вниз и… глаза тут же жестоко резануло яркое дневное солнце, щедро одаряющее своими лучами внутренний двор и парк лечебницы, а в уши ударили многочисленные звуки: пение птиц, журчание фонтана, шелест колышущихся под легким ветерком деревьев, многочисленные голоса…
- Как ты, черт возьми тут очутился?
Омвил с трудом разлепил веки, яркий свет все еще безжалостно издевался над его не успевшими приспособиться глазами, и увидел перед собой главного лекаря, по воле которого он и оказался в том отвратительном подвале.

- Ардизан, - только и смог выдавить из себя уставший мужчина.
- Именно! И тебе многое придется мне объяснить, - рядом с седым пожилым врачом будто по команде появились два здоровенных санитара, - как ты здесь оказался, - повторил он вопрос.
- Здесь есть ход в подвал.
Амбалы уже было потянули свои руки к беззащитному парню, но Аризан жестом остановил их.
- Хорошо, покажи мне этот ход, - невозмутимо предложил он.
- Здесь, - Омвил отступил на шаг и открыл дверь, из которой только что появился, но вместо уходящих вниз ступенек, которые он рассчитывал увидеть, на него упала целая куча старых граблей, лопат, тяпок и прочих садовых инструментов.
Кроме них, еще пары веников и одного ржавого ведра в небольшой каморке с облупившейся краской не оказалось ничего.
- Ну и где же твой проход в подвал? – непроницаемо-спокойно поинтересовался Ардизан.
- Я… я не понимаю… - сердце мужчины бешено колотилось, - меня и еще одну женщину вел Кэрнек…
- Какую женщину, парень? – подкатил глаза лекарь.
- Она сказала, что попала сюда недавно, у нее огненно-рыжие волосы.
- За последние несколько месяцев ты единственный новый пациент в нашем приюте, - терпеливо пояснил Ардизан, - а рыжеволосых девушек я уже и не припомню…
- Но… но… Кэрнек, уборщик, он нас вел, говорил про какие-то опыты…
- Послушай! Кэрнек раньше был таким же больным как и они все, - врач обвел взглядом гуляющих по небольшому парку людей, - как-то в припадке он откусил себе язык и выдавил один глаз! Он не может больше говорить, и не может очень давно. Ты понимаешь, что тебе нужна помощь, мы постараемся облегчить твои страдания.
- Этого не может быть! Я не верю тебе, ты лжешь! – заорал Омвил и бросился бежать, оттолкнув лекаря в сторону и ловко протиснувшись между санитарами.
- Поймайте его, олухи, - послышалось из-за спины, - за что я вам деньги плачу!
Омвил бежал… бежал из последних сил, скрипя зубами от боли в груди, оставляя позади отрешенных больных и ничего непонимающих медсестер. Ветер свистел у него в ушах, сердце, казалось, выскочит из груди, но он бежал... бежал пока взгляд его не упал на небольшую пристань с пришвартованной к ней небольшой парусной лодкой и стоящими неподалеку двумя фигурами, отчаянно манящих его руками. Мужчина замер, оглянулся, но вместо бегущих за ним санитаров увидел неупокоенных в белых халатах, неспеша ковыляющих по его следу. Сил удивляться у него больше не оказалось, поэтому он, более не раздумывая, кинулся к спасительному причалу.
- Как, как вы успели спастись? – сбивчиво выпалил Омвил, подбежав к лодке.
- Мы закрыли дверь и убежали, - кинулась к нему в объятия рыжеволосая, - Кэрнек смог отыскать еще один выход. Как я рада, что ты уцелел!
- Залезайте на борт, быстрее, у нас мало времени, - подал голос уборщик.
- А как же ты? – Омвил взглянул ему в глаза, - давай с нами!
- Нет, - улыбнулся старик, отчего на его лице проступило множество морщинок, - здесь мой дом, и здесь я весь… поспешите, они будут здесь с минуты на минуту.
Парень с девушкой быстро вскочили на борт и опустили парус.
- Удачного плавания, - Кэрнек отвязал канат и бросил его конец в лодку, которая тот час сдвинулась с места, стремительно набирая скорость под внезапно налетевшим ветром.
- Вот и все, - выдохнула рыжеволосая, вглядываясь в лазурную воду огибающей приют речки, теряющейся где-то в густом лесу.
- Да, а я ведь даже и не знаю, как мне тебя называть, - улыбнулся Омвил в ответ.
- Называй меня звездочкой, - хихикнула она.

Мужчина обернулся назад, чтобы махнуть на прощанье рукой уборщику, но увидел лишь группу лекарей во главе с Ардизаном, топчущуюся у причала, а чуть в стороне стоял осунувшийся одноглазый старик, безучастно поднимающий пыль с земли потрепанной, видавшей виды метлой. Еще дальше виднелось величественное здание лечебницы для душевнобольных и все ее великолепие, которое неудержимо поглощал неожиданно образовавшийся туман.
Омвил отвернулся, ему стало жалко своего спасителя, кем бы он не являлся на самом деле, он взглянул а синее небо, и внезапно ослепился ярким полуденным солнцем. Сделав шаг назад он обо что-то споткнулся и рухнул на палубу, и только лишь яркое солнце не давало открыть глаза…
- Омвил, милый, очнись, ну пожалуйста, очнись же, слышишь?!
Сбитый с толку мужчина приоткрыл веки, закрываясь рукой от солнечного света.
- Звезд… - он осекся, - Сейла, что… что случилось? – наконец память услужливо отворила своему хозяину все свои закоулки.
- Ты очнулся! Очнулся! Слава богам, а я уж думала, что все, - на него уставилась заплаканная женщина с огненно-рыжими волосами.
- Неужели мне все это привиделось, - держась за гудящую голову прошептал парень, узкая лесная дорожка осталась позади, густая чаща виднелась золотистой кромкой деревьев, - а где те разбойники? Что они с тобой делали!?
- Какие разбойники, дорогой? о чем ты? – удивилась Сейла, - на тебя упала здоровенная сухая ветка, когда мы ехали в лесу, ты свалился с телеги и потерял сознание! Если бы ты знал, как тяжело по дождю оказалось снова взгромоздить тебя на верх.
- Ветка? – усмехнулся Омвил, - всего лишь ветка… это ж надо такому привидеться.
- Если хочешь, мы можем вернуться, - преданно предложила женщина, - быть может это плохой знак…
- Нет, мы доделаем то, что затеяли. Конечно сначала будет трудно, но мы справимся, - он встал на ноги и посмотрел на небо: сквозь поредевшие тучи ослепительно светило солнце, а через весь небосвод раскинулась большая и яркая радуга, - все будет хорошо, я чувствую.

Жду ваших коментариев

Рассказ почитал. Я не ценитель Но в целом, отвращения не вызвало, значит хорошо написано

Что ж, я вполне убедился, что это очередная жемчужина в коллекции автора. Силясь не преувеличивать достоинства этого рассказа, я всё же не могу не отметить, что сей рассказ показался много интересней двух предыдущих. Если поначалу, первые несколько постов я читал, ища всевозможные ошибки, как стилистические, так и грамматические, то потом я погрузился в жадное безостановочное чтение, изредка с недовольством отмечая неумолимо опускающийся вниз ползунок. Некрупная форма, напряжённость повествования – сильно напомнило что-то Кинговское, уже не упомню. Словом, советую прочитать каждому.
Ну а если всё-таки касаться ошибок, то самыми режущими глаз оказались лёгкая тавтология со словом «угрожающий», что была в самом начале, а также неустанно повторяющаяся ошибка со словом «плечо». Быть может, там было и ещё что-то, однако я этого не замечал в перманентном процессе чтения.

От автора я сразу ожидал высокого мастерства, и, признаюсь, ожидание меня не обмануло. Резкий поворот камеры в самом начале произведения - от светлой эльфийской тематики в темную сразу же вызывает восхищение - и еще не раз точка повествования будет прыгать, описывая увиденное от лица главного героя и колеса телеги, от лица масляных ламп на стене и капель крови на полу, каждый раз углубляя читателя в созданный автором мир, превращая описания в стойкий образ фантазии...
Тут на удивление удачно применяются стилистические обороты, сравнения, метафоры, читается текст легко и непринужденно, нет режущих глаз противоречий, душевные и физические переживания героя передаются читателю - автор, действительно, пишет на высоком уровне.
Впрочем, одно место искажает идеал - "копна рыжих волос" у жены четко предназначена не для красоты рассказа, а для памяти читателя, но, думаю, такое чувство возникло только у меня...

Сюжет также не является рядовым, до поры до времени присутствует элемент мистики и детектива, повороты непредсказуемы и не дают читателю оторваться от книги.
Жаль только, начиная с момента потери памяти, ощущение "deja vu" все чаще посещает сознание, описания к концу становятся все бледнее и мрачнее, исчезает логика и появляется осадок в душе... Читатель в моем лице до самого конца упрямо отказывается верить, что все происходящее лишь снится главному герою (хотя и название, и завязка красноречиво намекают в пользу этого), и до последнего момента ищет здравый смысл во всех событиях, ждет развязки, как в хорошем детективе, поясняющей всю мистику рассказа и раскрывающей злодейские намерения... Но все надежды рушатся, как о тупик в конце красивого витиеватого тоннеля - концовка банальна до нельзя.

Уровень орфографических и грамматических ошибок приближается к нулю, заметил:
"Вы не подскажете, где я могу найти сэра Ардизана, мне нужно с ним оговорить." - последнее слово, вероятно, "поговорить".
"Но нет, перед ним стоял самый настоящий зомби, не упокоенный, нечисть, ходячий ужас, синонимов несчастный..." - перед "синонимов несчастный" должно быть тире (обобщающее слово).
"Еще совсем недавно белая невзрачная комната являла собой безумное сочетание алых и больнично-белых цветов..." - действительно ли комната раньше была в крови, а сейчас белая? Предложение, думаю, надо перестроить.

Summary: 8,5 баллов из 10.
Прекрасно написанная повесть рекомендуется к чтению всем, а в первую очередь - имеющим в сердце тьму, таким она придется полностью по вкусу и настрою. Но, тем не менее, избитые шаблоны вроде потери памяти и концовки с пробуждением главного героя ее вовсе не красят, после чтения остается некий осадок в душе, ощущение несовершенности произведения. Сюжет, как и сам отметил автор, понравится не каждому, Омвилу же посоветуем обратиться к хорошему, настоящему психиатру - разлад психики налицо, раз такое снится.