Жизнь прекрасна. Смерть спокойна.

Мрачные стены Некрополиса чернели уже совсем недалеко, но для тех, кто не видел башни замка в тумане, предупреждением был пронзительный писк летучих мышей - последних стражей, носившихся кругами где-то в небе. Лошадь герцогини нервно переступала с ноги на ногу и недовольно фыркнула, когда один из дозорных кровососов буквально вывалился из тумана и уселся Мэдж на плечо. Мышка сладко зевнула, потерлась мордочкой о щеку Джинни и что-то еле слышно пропищала.
- Замок засыпает... – тихонько сказала Джинни, - Сон этот будет длиться долго, очень долго, а может быть и вечно...
Мэдж пришпорила лошадь и вскоре оказалась у светящихся холодным зеленоватым светом ворот замка, приглядевшись, она поняла, что весь замок был окутан этим еле заметным свечением. Это была древняя, почти забытая магия смерти, а вовсе не те фокусы, которые мог нынче демонстрировать любой начинающий маг, но герцогиню не зря прозвали ведьмой Порядка, она чувствовала движение силы вокруг.
Прислуги в замке не осталось, но она была и не нужна - любой незнакомец, вошедший из любопытства или с дурным намерением, умер бы, только сделав шаг за ограду. Мэдж поднялась по ступенькам замка, быстро миновала такой знакомый ей холл и открыла дверь в огромный и холодный зал...

Размеренно и бесповоротно отщелкивал частички времени маятник больших настенных часов. Вампир Олгерд стоял у окна. Последнее время он больше был в образе человека, чем большого Мыша. Солнце скрылось за верхушками низкорослых деревьев. Показало свое еще бледное личико красавица луна. Вот-вот должны начать загораться на небосклоне звезды.
«Звезды - это дырочки в небе, откуда приходит свет неизвестности». Припомнились Олгерду слова принадлежащие древности.
Вампир оторвался от созерцания пробуждения жизни… ночной жизни, прошел к письменному столу и сел в кресло.
Дорога окончена. Много было встречено на пути. Друзья, соратники, враги, и прочая нечисть, интриги, войны, любовь. Были и дни богатства и бедности. "Хорошо, если у пути есть конец, но в конце важен как раз сам пройденный путь". Вспомнилось еще одно изречение. Вампир ни о чем не сожалел. Все, что он делал или говорил, он считал правильным, даже если это не входило в понимание кого-то другого.
Последнее время жизнь была похожа на бултыхание в неком вязком, пресном желеобразном составе. Иногда вязкость отступала, и вот-вот казалось, что рука дотянется до спасательной ветки дерева, росшего на берегу… Но щелкал маятник шестеренкой и очередная порция времени поколебав поверхность желеобразной массы тонула рядом, не давая дотянуться до опоры.
Вампир оторвался от грустных и мало понятных мыслей. На него накатывала новая волна воспоминаний, но эти воспоминания уже были приятными и в каком то смысле слова забавными. Был поход, который разом перевернул жизнь Вампира, были трофеи, и какие трофеи. Олгерд с досадой крякнул.
- Какой аппарат развалили негодницы! И надо было крушить… лакированная поверхность, окошко, амортизаторы, колеса. Э-эх! Какой был трофейный гробик. Нет, надо обязательно отписать супруге, чтоб постаралась воссоздать усыпальницу. А то раскидывать по частям, все горазды, - Вампир совсем незлобно улыбнулся и принялся писать завещание.

«Дорогая и любимая Airmage.
Я оставляю этот мир, вернее я его уже давно оставил. Единственное о чем все же я сожалею, что не могу тебя взять с собой, но это и к лучшему. Ты принадлежишь Жизни, одной из половинок всего существующего, а я все же Смерти». Жизнь прекрасная, Смерть спокойна. И только переход от жизни к смерти мучителен. Как сказал кто-то из великих и мудрых.
Постарайся быть счастливой и удачливой девочкой. Ни в чем себя не ограничивай, не бери на себя никакие обеты.
Все что у меня есть, кроме дареных вещей - они подарены единственным другом, я бы с радостью передал тебе, но это, к сожалению, не возможно при действующих законах.
И вот небольшие просьбы, если ты их выполнишь, то это будет вообще замечательно.
Может еще помнишь трофей, который удалось захватить в походе, ну в том, котором мы пытались собрать как пазлы, душу и тело черной Драконессы. Мне бы очень хотелось все же поспать в нем. А гробик тот поставь где-нибудь в темном подвале монастыря, вдруг захочется хлебнуть тепленького. Погоняю и попугаю местных монашек. Не волнуйся, они останутся живы, только чуть-чуть дадут мне развлечения и пищи.
Вот вроде и все пожелания, третьего, как и в прошлый раз, может быть, придется ждать долго.
Твой вампир Олгерд.»
Еще раз, перечитав написанное, Вампир отложил перо, свернул лист и запечатал его в конверт. Оставив конверт на столе, Олгерд в последний раз взглянул на уже показавшиеся «дырочки в небе», закутался поглубже в плащ и забрался в гробик. Рядом на стене, поблескивая костями, висел скелет. Уже погружаясь в манящее небытиё, Вампир услышал шаги, раздавшиеся рядом с кабинетом. Его веки, чуть дрогнув, все же сомкнулись, а из уст послышалось постепенно затихающее посапывание.
На крышке гробика стала проступать надпись:
«Я небеса измерял;
ныне тени земли измеряю.
Дух на небе мой жил.
Здесь же тень тела лежит».

Джинни вошла в зал, внутри было очень тихо и холодно. Из гроба в центре комнаты вырывались магическим светом несколько фраз, они одновременно манили к себе, желая быть прочитанными, и отталкивали, обжигая холодом смерти. Мэдж обошла гроб и провела рукой по надписям, когда зеленоватый свет прошел сквозь ее ладошку, сердце почти замерло. Она отвернулась к окну, там в небе ярко сияли звезды, казалось, они были совсем близко, но Джинни знала, что это лишь видимость.
- Где-то и ты, моя звездочка, теперь далеко, очень далеко... - прошептала Мэдж и взяла со стола конверт с завещанием.
Читать было тяжело, воспоминания пронеслись настоящим ураганом... Мэдж отложила завещание в сторону и аккуратно открыла гроб. Вампиры не любят, когда их тревожат во сне, но Джинни понимала, что сейчас вампиру не суждено проснуться.
- Я найду и соберу наш трофей, даже если он разбит на тысячу кусочков, и у тебя будут самые лучшие монашки... - Мэдж улыбнулась, - А третье желание будет залогом нашей встречи, и мы обязательно встретимся. Уже не здесь.
Джинни поцеловала прохладные губы вампира, тихонько закрыла гроб и снежным вихрем вылетела прочь из замка.